Рваная песня
Я этим сумеркам прощанья не прощу.
Я эти сумерки молю о возвращеньи.
И так причудливо судеб пересеченье,
Что даже музыка не трогает ничуть.
Но так нелегок нами избранный сюжет,
В котором мы с тобой уже не просто роли.
Храню в себе и каждый взгляд, и каждый жест,
Оберегая их от взглядов посторонних.
А душа оказалась уже вдалеке,
И предельно остер указующий вектор.
Только слишком далек городок на реке
От окошек моих, опустевших без света.
И остается рядовой тихоней быть,
И сто раз в день обозревать почтовый ящик,
И сочинить себе придуманную быль,
Чтоб отличить ее от боли настоящей.
Судьба: остаться и ничьих не видеть лиц
На ничего не понимающем вокзале,
И вспоминать лишь то, что губы не сказали,
И только души терпеливо донесли,
А позже руки торопливо доказали.
А душа оказалась уже вдалеке.
И предельно остер указующий вектор.
Только как разглядеть городок на реке
Из окошек моих, опустевших без света?
Вот так и живем: от письма до письма.
Вокруг рукавов кружевная тесьма.
И тем небогаты мои письмена,
Что ложь в них одна, но и правда одна.
Опять я тебе беззаветно солгу
О том, что забыла огонь твоих губ.
От встречи до встречи пути далеки.
Лишь сердце твердит: "Не покинь, не покинь..."
То ли письма твои затерялись в пути...
То ли мне дальний путь до тебя никогда не пройти...
С улыбкою глупой шути - не шути,
Измеришь разлукой земные пути.
Придумано это задолго до нас:
И ложь без потерь, и надежда без дна.
А я по крупицам слова сберегу
В душе, где пылает костер на снегу...
Без твоего разрешения,
Зная, что мне предстоит,
Я подставляю мишенями
Чувства и мысли свои...
Не меняют грозу на спокойствие зим...
Безмятежность души мне уже не грозит...