В свои веселых двадцать лет...
В свои веселых двадцать лет
он был доверчив и наивен.
Его продать за тридцать гривен
мог белу свету целый свет.
И он был предан сотни раз,
но злобе не был он научен,
хоть им невольно был изучен
изрядный мерзости запас.
А позже, ближе к тридцати,
он стал разборчивей с лгунами
и предавался лишь друзьями
(пусть Бог зачтет один к пяти).
И все же он не помнил зла.
Его друзья вокруг - гурьбою!..
Но вот любимая весною
его, беднягу, предала.
Сюжет банальный в этот век,
где так легко начать сначала,
где ноша сердца полегчала,
и легок путь, и прост разбег,
где надоевшее старье
так просто заменяют люди.
И даже память редко будит
и просто укротить ее.
Но видно есть в душе порог,
и видно он достиг порога.
И выгорел в душе до срока
последний малый уголек.
Лишь средь обугленных ветвей
помешанная память ищет
счастливый миг на пепелище
любви поруганной своей.