Нет, я еще не должен уставать...
Нет, я еще не должен уставать,
я в суете, как рыба в океане,
наверно должен быть. И тосковать
единственно о карасях в сметане.
Да я-то, в общем, и не устаю,
но как-то вдруг обрыдло многолюдье.
Не то, чтоб негодуя восстаю
против многоголосья, словоблудья,
против безглазья этих сотен глаз
и безголосья этих сотен глоток...
Я просто ухожу в который раз
и мой протест и молчалив и кроток.
Я попросту пытаюсь обрести
безлюдья мудрость, ласковость молчанья...
И ты меня, негодника, прости -
я снова не исполню обещанья
и все-таки уйду в свои леса,
где мне Всевышний вынес приговоры,
где одному синеют небеса
и одному распахнуты просторы.
Где можно в одиночку, в тишине,
ответствуя перед одним собою,
понять задачи, заданные мне
на жизнь моею строгою судьбою.
И в это время не увидеть глаз,
взыскующих любви, забот, проклятий...
Чтоб за десятилетия хоть раз
ничто не оторвало от занятий.
Я все-таки, любимая, уйду.
Я отдал все чужих забот кан-кану.
Еще чуть-чуть - и спрыгну на ходу,
рванет душа - и в зазеркальи кану.