Бег

Беготней занимался с детства. Нет, вначале был побег. Стукнуло мне тогда лет пять. Жил я в то время у бабушки с дедушкой под Хабаровском, на железнодорожной станции. Дед был человеком старых, строгих правил и "избиение младенцев" за те или иные провинности считал делом праведным и во благо. Короче, драл он меня за мои шкоды нещадно. Однажды, стащив из бани сухой дубовый веник, я несколько дней упорно пытался его скурить. За этим делом дед в саду меня и застукал.

...Когда бабуля смазывала гусиным жиром рубцы на моей многострадальной попке, я с тоской размышлял о ничтожности своего существования. И поэтому наконец-то решил удариться в бега. Родители жили в Хабаровске. Двести километров мне не казались расстоянием. Нарвав в огороде огурцов и завязав их в платочек с горбушкой хлеба, я на своем трехколесном велосипеде вырулил на автомобильную трассу Хабаровск-Владивосток и рванул по ней. Километра через два мне навстречу попалась какая-то полуторка. Шофер, притормозив, спросил: "Куда, коллега, путь держишь?" Узнав, он обалдело посмотрел на меня и пожелав счастливой дороги поехал дальше. Когда через полчаса я увидел погоню, то понял, что шоферюга меня сдал. Через два часа, отловленный в кустах орешника, я, зажатый между дедовских ног, орал на всю деревню. Велосипед мне вернули, но двухколесный. Наивно думая, что, пока я на нем научусь ездить, наступит зима и придется от меня прятать лыжи. Через три дня детально разработав план побега, я крутил педали в сторону Владивостока. Как я и ожидал, погоня кинулась по трассе в сторону Хабаровска. Целый день я сидел в кустах, курил прихваченный дубовый веник и наслаждался свободой. С трассы доносились маловолнующие меня проклятия. Ночью я повернул назад, надеясь по темноте проскочить деревню, но был взят в плен выставленным дозором, а на следующий день публично казнен старым добротным армейским ремнем.

***

После обеда босоногие девчонки и старухи гнали с обоих концов деревни своих Зорек, Марусек и Март. На перекрестке два стада сливались, и пастух дальше уже гнал коров на пастбище сам. Бабушка в это время отдыхала, и кто-то из внуков выгонял нашу старенькую Марту. Когда однажды эта скучная процедура досталась мне, я ее разнообразил. Возле хлева я увидел большую жестянку со скипидаром и воткнутым в нее квачем (дед забыл ее убрать с наших глаз). Я и сообразить не успел, а руки сами сделали черное дело. Достали из банки квач и задрали корове хвост. Вначале Марта ничего не поняла и мирно влилась в стадо. Секунд через десять она остановилась как вкопанная и начала прислушиваться к себе. Потом задрала хвост и стала его раскручивать, как пропеллер. Бабки и босоногие девчонки с ужасом смотрели на эту подготовку к взлету. Наконец Марта сорвалась с места и как камикадзе врезалась в стадо. Коровы испуганно замычали и галопом помчались в лобовую атаку навстречу подругам. Старый деревенский пастух на перекрестке с неожиданной для его лет ловкостью взлетел, как кот, на тополь, чтобы не быть затоптанным.

...Эпилог был банальным. Светила луна. Я бежал по дороге и с тоской думал о превратностях судьбы. За мной, грохоча сапогами и уже не матюкаясь, чтобы не сбивать дыхание, упорно гнался мой дед, держа в руке злосчастный квач.

***

Мой вес меня никогда не смущал. Самое главное, и сейчас, забросив на плечи солидный рюкзак, я не сдохну на перевале. У меня широкая кость и на нее надо приличное количество мяса. Но как-то, пойдя на поводу у жены, я, скрепя сердце, занялся утренней беготней, зная твердо, что худым, как швабра, мне никогда не быть. И вот что из этого вышло. Чтобы соседи не подумали, что я рехнулся (всю ночь песни в теплой компании поет, а по утрам куда-то еще и бегает!), я выскакивал из дома в половине шестого утра, чтобы никто не увидел, и бежал с 16-го до 14-го километра и обратно. Во всем нужна привычка, и постепенно я начал втягиваться. Не скажу, конечно, что этот утренний моцион мне нравился, но тем не менее я покорно бегал. Как-то за мной увязалась какая-то шавка. Укусить она меня боялась, но вот лаяла на всю деревню, хвастаясь, смотрите, мол, какого слона гоню!

Через несколько дней она, выяснив точное время моего забега, привела своего, наверное, самого большого друга. Я вернулся домой и взял трубу от пылесоса. На следующее утро они привели подмогу. Хоть я и орал периодически: "Ты и я одной крови!", на предводителя волчьей стаи Маугли я не был похож, а больше смахивал на загнанного кабана или обреченного самурая с двумя мечами (отмахивался уже двумя трубами).

Когда мне все это надоело, я уговорил ничего не подозревающую жену хоть раз утром, пробежаться со мной.

...Стая выскочила из засады, увидев мою половину. И приняв ее за подмогу, озверела окончательно. Моя любимая по ночам долго кричала во сне: "Назад! Фу, сволочи!" С тех пор я сплю, сколько влезет, и плюю на всякую беготню.

Страница взята с сервера Все о Геологии. Оригинальная версия находится на www.bards.ru