По Чуйскому тракту...
Em Am
Чем дальше столица, тем хуже дороги - разбиты, заброшены.
Em
Бедные лошади...
Em Am
Куда же несусь я в кибитке скрипящей, изношенной -
Em
Гостем непрошеным?
E7 Am
Не помню ни станций, ни лиц, ни разъездов, все кануло в прошлое -
Em
Горькое, пошлое...
F# H7
И только во мраке звенят трензелями такие хорошие,
Em
Добрые лошади...
Унылые версты, угрюмые села, и снежное крошево
Мглу запорошило.
И тянутся люди за мысли святые, большие, хорошие -
В робах поношенных.
Никак не объехать - поскотины, грязью залиты обочины -
Нет, не проскочим мы.
И бросил поводья ямщик, и в сердцах помянул мне сквозь прочее
Путь укороченный.
Фонарь на штыке конвоира седого коптит небо низкое -
Грязное, близкое.
И в жиже болотной следы остаются размытыми рисками -
Комьями склизкими.
Никак не объехать, а люди все ближе, такие знакомые -
В цепи закованы.
Мечты молодые, их жизни, любовь, что судьбой уготованы -
Сжаты оковами...
Не узнан, не пойман, не скован, да только не нужен им -
Служба сослужена.
Я прячусь, глаза отвожу, бьется в снежное кружево
Кашель простуженный.
Вот также смотрел я когда-то на площадь Сенатскую, снежную -
С болью, с надеждою.
Да только не вышел, не смог, не посмел, и остался за прежнею
Мглою безбрежною...
По Чуйскому тракту все тянутся годы за смертью и бедами.
Еду и еду я.
И снова их лица - такие, как прежде, как в дни их последние -
Гордые, бледные.
Обычные люди, ну что в них такого, чего не хватило мне -
Равному силами?
Никак не понять, только жив я зачем-то, а все они сгинули -
Тридцать лет минуло...
Чем дальше столица, тем хуже дороги - разбиты, заброшены.
Бедные лошади...
Куда же несусь я в кибитке скрипящей, изношенной -
Гостем непрошеным?
Не помню ни станций, ни лиц, ни разъездов, все кануло в прошлое -
Горькое, пошлое...
И только во мраке звенят трензелями такие хорошие,
Добрые лошади...
Алтай - Москва,
1998