Малость запоздалая контата на
отъезд возлюбленного брата
Б.Валерштейну
В Анапе не ждут. Из Одессы прут.
В войну играет Пицунда.
Батуми, задом поворотясь,
Смакует кофе-глясе.
Кто смел - околачивает грейпфрут
На траверзе Трапезунда,
А кто не успел - разевает пасть
На траверзе Туапсе.
Когда ни горбушки и ни гроша,
Куда деваться повстанцу,
Пригнать свой некогда грузный корабль
И собственный грозный скелет?
И рвется измотанная душа
В веселый город Констанцу,
Где нет Привоза, где нет ни черта,
Но - опера и балет.
Там правят беспечный свой карнавал
Весомо, грубо и зримо,
Средь плеска фетяски и цоканья пуль
Стремясь забыться скорей,
Сто тысяч импортных молдаван -
Прямых наследников Рима -
Под старый рояль, чей облупленный руль
Нестарый крутит еврей.
Сквозь дым фиесты ты гонишь рояль
Вдоль блеска ее и треска,
И тешит душу штанов белизна,
И тугриков до хрена.
Но, время по капле украдкой кроя,
Ты жмешь из Бизе в Энеску,
Чтоб где-то в антракте на пять минут
Приткнуться у Щедрина.
Сличая, что у кого болит,
Чьи боле суставы ржавы,
Мы заключаем, что нам везет -
Не так все мрачно пока,
Хоть я - ветеран, а ты - инвалид
Распада гнилой державы,
За что сподобились высшей из льгот -
Воли валять дурака.
Но вот, проскакивая Мендельсон,
Сворачивая в Пуччини,
Ты видишь: то, что ты там - рулевой, -
Еще не факт, что - жилец.
И если все ж на судьбу не зол,
То разве по той причине,
Что есть и награды для нас с тобой -
Сазанка да Ингулец.
......................................
Как редкие зубы, торчат огни.
Ночная память безлюдна.
Затих на обочине автотурист,
Вздремнувший накоротке.
В итоге болтаемся мы одни
Меж Керчью и Трапезундом -
Без жен, без комплексов, налегке.
На спичечном коробке.