Песенка за рупь-двадцать
Вдруг выходит из подъезда,
а точнее выбегает ... нет, скорее вылетает
мимолётное видение девяти неполных лет,
И несётся над брусчаткой в кулачке зажав рупь-двадцать -
это больше чем буханка,
это взрослое доверие,
так что молодость - пустяк.
Через месяц или пару, точно также рано утром, из соседнего подъезда
Вдруг рванётся первый спутник и исчезнет в вышине.
Он быстрее мотоцикла,
Тяжелей любой буханки,
Это больше чем надежда.
И несет он не рупь-двадцать,
А Пентот 6G 2P.
А она себе шагает по горячему асфальту, и балдеют тротуары
От рассеянной походки и высоких каблуков.
А её вальяжный спутник не выносит мотоциклов и буханок за рупь-двадцать.
Он приличен, обеспечен и сверкает как ... пентот.
А его наивный корешь, в три погибели согнувшись, в круглой капсуле несётся,
что-то смутно вспоминая сквозь накаты тошноты.
Толь инструкции начальства,
Толи кнопку катапульты,
Толи вкус ржаной буханки,
Толи некое видение
На высоких каблуках.
А она уже обратно возвращается с победой:
Эти полные авоськи - исполнение желаний, воплощение мечты.
В кошельке её два-сорок, что равняется примерно десяти буханкам хлеба,
Театральным двум билетам, правда, стоит ли об этом, или палке колбасы.
А один её знакомый в замусоленном скафандре, завершив ремонт антенны,
Тихо спит на верхней полке тесной станции "Салют".
И в её иллюминатор
Изнутри неярко светит
Керосиновая лампа,
Так как сели батареи
и не крутится движок.
А она неторопливо добирается добирается до дверцы,
За которой не буханка, не копейка, не улыбок - только нитроглицерин.
А над крышею пологой тарахтит последний спутник -
у космической державы в ридикюле рубль-двадцать: полный стало быть пентот.
Но осталась под прилавком неразменная буханка,
И несется над планетой оголтелая надежда,
так что чёрт его поймет,
что на свете происходит,
и кому всё это нужно,
и во что всё это выльется,
и выльется ль когда-нибудь?
Ведь нам всё не видать.