Песенка за рупь-двадцать
Вот выходит из подъезда,
А точнее, выбегает,
Нет, скорее, вылетает
Мимолетное виденье
Девяти неполных лет
И несется над брусчаткой,
В кулачке зажав рупь-двадцать.
Это больше, чем буханка,
Это - взрослое доверье,
Так что молодость - пустяк.
Через месяц или пару
Точно так же рано утром
Из соседнего подъезда
Вдруг рванется первый спутник
И исчезнет в вышине.
Он быстрее мотоцикла,
Тяжелей любой буханки,
Это больше, чем надежда,
И несет он не рупь-двадцать,
А пентод 6Ж2П.
А она себе шагает
По горячему асфальту,
И балдеют тротуары
От рассеянной походки
И высоких каблуков.
А ее вальяжный спутник
Не выносит мотоциклов
И буханок за рупь-двадцать:
Он прилично обеспечен
И сверкает, как пентод.
А его наивный кореш,
В три погибели согнувшись,
В круглой капсуле несется,
Что-то смутно вспоминая
Сквозь накаты тошноты -
То ль инструкции начальства,
То ли кнопку катапульты,
То ли вкус ржаной буханки,
То ли некое виденье
На высоких каблуках.
А она уже обратно
Возвращается с победой:
Эти полные авоськи -
Исполнение желаний,
Воплощение мечты.
В кошельке ее два-сорок,
Что равняется примерно
Десяти буханкам хлеба,
Театральным двум билетам
(правда, стоит ли об этом?)
Или палке колбасы.
А один ее знакомый
В замусоленном скафандре,
Завершив ремонт антенны,
Тихо спит на верхней полке
Тесной станции "Салют",
И в ее иллюминатор
Изнутри неярко светит
Керосиновая лампа,
Так как сели батареи
И не крутится движок.
А она неторопливо
Добирается до дверцы,
За которой ни буханок,
Ни копеек, ни улыбок,
Только нитроглицерин.
А над крышею пологой
Тарахтит последний спутник:
У космической державы
В ридикюле рубль двадцать -
Полный, стало быть, пентод...
Но осталась под прилавком
Неразменная буханка,
И несется над планетой
Оголтелая надежда,
Так что черт его поймет,
Что на свете происходит,
И кому все это нужно,
И во что все это выльется,
И выльется ль когда-нибудь,
Ведь дна все не видать.