Городской романс
Дремлет притихший северный город,
Крейсер Аврора храпит откровенно.
Снятся Авроре фессальские горы,
Юный Титон и поверженный Мемнон.
Чмокают сонные сфинксы губами,
Нежной Ехидны сосцы вспоминая,
И в мастерской, в позолоченной раме
Спит обожженная серой Даная.
Дрыхнет ушастый Ени-саари
Под неусыпной стражей закона,
Спят, задохнувшись в бензинном угаре,
Стрелка и обе росстральных колонны.
Как полковая, старая лошадь,
Стоя кемарит мост разведенный.
Возле него опустевшая площадь
Мирно пригрелась. И только бессонный
Ангел парит над ночною прохладой,
Ликом печален и хрупок сложеньем,
И простирает над вымершим градом
Крест, предрекая навеки мученье
Крестное этому сонному царству.
Кифа, зачем ты вернулся, поверив
Самодержавного тезки коварству,
Имя святое болотной химере
Препоручив - уж не так ли когда-то
Ты возвратился с дороги к Нерону?
Ныне же, именем дважды распятый
Меж нищетой и помпезностью тронной,
Запертый здесь, в раззолоченной клети,
Вечно латающей грязные бреши,
Сможешь ли нам, устрашенным, ответить,
Если мы спросим: Камо грядеши?...
Август 1997.