Триптих
Посвящается сестре Наташе и брату Иосифу
Кто в книгу смотрит, как в окно,
Кто в чистый лист бумаги,
Но в каждом из привычных очертаний
Внимающий себе однажды
Сумеет различить одно лицо
Ему всегда смотрящее навстречу
(И озарит - пока еще догадка...)
И сколько можно здесь
Водить себя по кругу
И ждать, пока с небес
Нам не протянут руку.
Всякая вещь измеряется другой вещью.
Всякая вещь отражается в другой вещи.
Всякая вещь есть продолжение другой вещи.
Каждое пребывает в каждом -
В самом себе отражается,
В самом себе продолжается,
Самим собой измеряется.
( Тибетский канон)
Так, проходя меж тысячи зеркал,
Теряешь контуры привычных очертаний.
- Куда завел меня, вития?
Кто у кого теперь в плену?
Пытался молвить я ему,
Но он шагнул в густую тьму
И не разжал уста тугия.
(От себя слушающего, себе - написавшему)
Непонятно - зачем, и куда - непонятно,
Время рвется вперед, чтоб вернуться обратно,
Постоянно забыв, что хотело исправить,
И не может найти свою прошлую память.
Вот и время твое перепутает даты,
И не вспомнишь порой, что оставил когда-то...
Но, как будто в ответ, открываются двери -
Через множество лет к тебе входят потери.
И ты смотришь на них, как в свои отраженья,
Понимая, что в них видишь разность сложенья
Из того, что творил для стоявшего рядом,
И стремлений своих в направлении взгляда.
Может быть, что тогда ты увидишь иначе,
Как пускался в бега от удачи к удаче,
И что редко к себе шел, не прячась от боли,
Как по новой земле - от любови к любови.
"Ах, люблю я, люблю!" - и, как маленький мальчик,
Все с ладони кормлю этот солнечный зайчик...
Как его не зови, но стоят за плечами
У минуты любви три минуты молчанья.
Повторяя года (три минуты - не больно),
Ты стоишь у моста, наблюдая спокойно,
Как их ловит река в свою темную воду,
Даже в двух берегах возвращая свободу.
И за ними опять - сквозь омытые раны -
Ты уходишь искать те счастливые страны,
Где свой тяжкий улов столь полезных советов
За пределами слов станет эхом предметов.
Все дороги сложив, ты вернешься к окраинам,
Где ты думал, что жил лишь под небом случайным.
Там однажды во сне ты проснешься счастливым,
Наконец-то узнав, что под небом единым.
Что под небом одним, пусть невидимым даже,
Зажигают огни наши горние стражи,
Стерегущие дом, тот, который из Слова, -
Тот единственный дом, где мы встретимся снова.
И поверив, поняв, что все это не снится,
Мы увидим, подняв посветлевшие лица,
Как, скользя по ветвям из хранилища истин,
Прямо к нашим ногам опускаются листья,
По которым идти удивительно просто...
Вот уж виден вдали тот неведомый остров,
И плывет за тобой - мимо слов и отчаянья -
Над широкой водой пароходик молчания.
Ты с него посмотри : из разлуки в разлуку
Время гонит коней по широкому кругу -
Через трубы, огни, разбегаясь с откосов,
Повторяя свои два коротких вопроса.
И уносится ввысь молчаливым ответом
То, что, знаем, зовут в нас единственным светом,
Что встает, как звезда, над оконченным бегом
Нам подаренных дней, именуемых веком.
Так прими свой черед, когда время, как мальчик,
Просто кинет вперед свой серебряный мячик
И помчится за ним, упиваясь погоней,
Исчезая вдали в несмолкаемом звоне...
Открывая возможность сравнений,
Мы стоим меж своих отражений, -
Неподвижны в любую минуту,
Все ж идем никуда, ниоткуда.
Нам порой начинает казаться,
Что мы можем за них удержаться,
И, не слушая голос Камены,
Мы возводим высокие стены.
И в домах без сомнений и трещин
Ставим рядом тяжелые вещи -
Но все то, что мы тронем руками,
Устремляется следом за нами.
Вот и умные наши подруги,
Возвращая ушедшие круги,
Но не встретив и там постоянства,
Обнимают пустые пространства.
И, стараясь как можно прилежней
Быть такими - такими, как прежде, -
Остаются всегда для кого-то
Безнадежною точкой отсчета.
Где-то там, за пустыми домами,
Вы идете по пояс в тумане,
Повторяя под небом безвестным
Наши старые спетые песни.
...у а ты, отыскатель решений,
Устремляясь в потоки движений,
Увлеченный поимкою цели,
Обретаешь не цель, но качели,
На которых так славно качаться,
За которые можно держаться, -
И, стараясь быть к веку поближе,
С каждым годом спускаешься ниже.
Даже вверх подымаясь на сцены,
Ты снижаешь высокие цены
На слова и на радость ошибок,
На простых и серебряных рыбок.
Но, диктуя кому-то уроки
Со своей вдаль бегущей дороги,
Обгоняя, спеша на разъездах,
Вдруг выходишь из старых подъездов...
И, не сразу поняв в чем же дело,
Ты продолжишь движение тела,
Но, уже от него отставая
И вослед изумленно взирая,
Обнаружишь, что масса движенья
Оказалась лишь телом вращенья
Не летящего к свету героя,
Но над неким предметом - покоя,
Где скрываются чудные лики,
Где молчат твои лучшие книги,
Где на них опускаются птицы
И листают пустые страницы.
Словно ты через радуги света
Вдруг увидел холодную Лету,
Что течет, наполняя витрины,
Создавая тела и картины.
И подумаешь - может быть, проще
Видеть мир через водные толщи...
Но, увы, где кончаются воды,
Начинаются новые своды.
Там у вещи достаточно зримой
И предметов достаточно мнимых
Проявляется общность недуга
Возвращение в контуры звука.
И, открыв для обоих звучанье,
Ты не видишь уже расстоянья
Между ними и жизнью любою,
Соединяя их вместе - собою.
... Так, ступивши на линию бега
По смешным расстояниям века,
Отмахавши ни мало, ни много
Неизвестно, с какого порога,
Ты увидишь все прошлые крыши
И поймешь, что и эта не выше.
Что, желая бескрайнего неба,
Ты их снова воздвигнешь - из хлеба.
Но, ведомый неведомым Словом,
Ты, владеющий временным домом,
По какому, не знаю, закону
Все же будешь взбираться по склону,
Лишь тогда забывая пределы,
Когда свет, покидающий тело,
Будет в силах, струясь из кувшина,
Осветить и тропу, и вершину.
Зачем, скажи, душа,
Я - лишь твоя окраина,
Сам у себя в гостях,
Своей не зная тайны?..
Ты - небо, ты - вода,
В тебе одной - призвание
И родина одна :
Услышь свое молчание,
Молчание свое, молчание свое, -
Которое облечь
Мы все стремимся в звуки,
Дабы услышать речь,
Что нам продолжит руки.
Но как, скажи, смотреть,
Кто нам на сердце дышит?..
Мы можем, правда, петь,
Но дальше слов не слышим -
Не слышим дальше слов...
Так научи, Господь,
Орфеевых потомков
Не повторять того,
Что слышно очень громко,
Не думать в суете,
Что поменять местами, -
Чтоб только пел певец,
И камни лягут сами:
Чтоб только пел певец...
Ты только пой, певец!
И не забудь о нас,
Кто в праведной корысти
Перо макает в свет
Вечнобегущих истин
И столько тратит слов
Из века в век напрасно:
Свет - Истина одна,
Ужель еще не ясно?..
Свет - Истина одна,
вот истина одна.
Но не в ее ковчег,
Свои глаза заузив,
Плывет нескромный век
Среди больших иллюзий,
Пытаясь на ходу
Поднять остатки крылий,
Украсив голову
Рогами изобилий,
Украсив голову...
Не уставая звать:
"Ну где же ты, наш Боже?.." -
Дай каждому набрать
То, что ему дороже.
Что сможет унести -
Отдай ему безбольно;
О, только бы успеть,
Успеть сказать: " Довольно!"
О, только бы успеть...
И что себе найдешь
В каких карманах века,
И что тебя влечет
Вдоль каменного брега?..
Ах, лучше не смотри,
Какие мчат нас кони
От Веры, от Любви -
Но разве нет погони?
Ах, Вера, ах, Любовь!..
Так обернись в себя,
Покуда есть минута,
Где ты, закрыв глаза,
Желаешь только чуда,
И повторяй, и пой:
" Ах, утоли печали!.."
Ну, вот он, твой покой
И музыка в начале -
Ну, вот он, твой покой,
так вот тебе покой.
Но взять его нельзя:
Он - здесь, а ты - с Хароном
И приближаешься
К летейскому перрону.
О, школьные слова,
Что ничего не будет...
Но вот они - глаза
И лица наших судей.
О, зоркие глаза...
А может, все не так,
Но я готовлюсь к встрече -
И вот стоят друзья,
Мне зажигая свечи.
Пусть в темноте ночи
Меня никто не встретит,
Но эти две свечи
Мне дальше путь осветят -
Вот эти две свечи,
вот эти две свечи...
Два донышка к "Триптиху"
... Когда все три песни были готовы, оказалось, что это, в общем-то,
не складень, а "призма", так как фактически каждая идея или какой-то
поворот в каждой из этих песен существует, но в каждой из граней призмы
повернут по-своему. Когда они все три сложились в призму, помимо того,
что они стали существовать автономно, они еще, отражаясь в другой
песни-грани, приобретали какой-то новый, уже инозначный смысл и уже
трудно порой определить, что тут - апелляция к предыдущей или самостоятельная
какая-то мысль, или же ответ какой-то. Вот такая получилась игра
вещей. А чтобы не было пустот, я решил забить два "донышка" этой призмы
и получились еще две маленькие песенки, которые, помимо основной собственной
идеи, тем не менее легли точно на место; глядя сквозь них, ряд вещей
тоже сообразно им меняется.
- 1 -
Теряя голос и приметы,
Вдруг обнаруживаешь ты,
Что, проходя насквозь предметы,
Не покидаешь пустоты.
И, заходя в свои жилища,
Среди знакомых и родных
Ты видишь здесь уже не вещи,
Но только взгляд,
но только взгляд на них.
И вновь обводишь эти лица,
Тебе знакомые стократно,
Но, заходя за их границы,
Взгляд возвращается обратно,
Умножив прежние углы,
Непроходимые для звука...
И чем старательнее мы,
Тем недоступней друг для друга.
- 2 -
Не зная чудес превращений -
А нам их без меры дано,
Твой маленький гений сомненья
Не в силах увидеть одно -
Чему не бывает названья,
Чему не найдется причин, -
И крутит небесные грани,
С колодезных глядя глубин,
Пытаясь оттуда ловить
Все то, что над нами повисло,
Чтоб вместе с собой уложить
В убожество логик и смысла.
Но медленным шагом в полшага
Ты шел и однажды дорос,
Чтоб видеть в смиреньи отвагу
И в каждом ответе - вопрос.
И только, конечно, счастливый
Увидит сквозь соты тенет
За каждым вопросом - молчанье
И в этом молчаньи - ответ.
После "Триптиха"
Зачем, живя не так, как ты хотел,
Сказав себе: " еведомое - рядом", -
Пытаешься нарушить свой предел
И тьму вещей рассеиваешь взглядом?..
Среди страниц не лучших из людей
Виденьем истин зрения не мучай
И, запирая множество дверей,
Смотри, учись, как все решает случай.
И в темноте утаивая взор,
Пройдя сквозь дым платоновой пещеры,
Лишь убедишься в зыбкости опор,
Не отыскав ни разума, ни веры.
И путаясь в преданьях старины,
И юношам рассказывая сказки,
Ты не откроешь пенья тишины
И не покажешь... Раздвигая связки,
Великих слов во рту не унести,
Увидев вещи, коим нет названья.
Но ты готов себя спасти,
Сжимая вовремя в горсти
Свои высокие призванья:
Русалке раздвигаешь хвост
И каждый вздох пускаешь в рост,
И над собой возводишь мост,
И на песке рисуешь знанья...
1980