Обращение к Горацию
Если тени твоей нет покоя за черной рекой,
В этом зле, мой двойник, ты не сам ли стихами повинен?
Мой двойник, говорю, сам себя повязавший строкой
С побережьем живых - от начала, потом и поныне.
У черты, в мешанине гудящих корней и трухи,
Где больная строка окрутила меня, обвенчала,
Ты скажи: это я по ночам сочиняю стихи
Или это стихи сочиняют меня от начала?
Не суметь, говорю, оградиться скользящей петлей
От куриных забот, от пустых откровений бумажных,
Валуном обратившись, познать единенье с землей,
А под ней или над - ты поверь мне - не так уж и важно.
Не дождешься знаменья от наших блудливых богов.
Что бормочет сивилла - все смутно и, в общем-то, враки,
А довериться ей - стать посмешищем для дураков
От портовых блудниц и рабов до последней собаки.
Как от ложа разврата, от юбок визгливых истиц
Пахнет салом прогорклым. Ты гаснешь, как голос в тумане.
И глазами авгура следишь за движением птиц,
И обманешь меня, точно римскую девку, обманешь.
Не прошу, говорю, ни вина и ни даже войны,
Ни совета. От них, мой двойник, ни богатства, ни толку.
Лучше молча чернеть и фарватером длинной луны
Гресть по воле своей к обожженным брегам анатольским.