В калошах, в потрепанной куртке...
В калошах, в потрепанной куртке,
усохшая, вросшая в пядь,
походкою дряхлого урки
гарцует поддатая мать.
Заборы трещат челюстями,
хватают клыками чулки,
и грязь отпадает частями
с ее заскорузлой руки.
Дитя мировых революций -
родившая двух сыновей -
сутулится в курточке куцей,
ступая дорогой своей.
В квартире с кривыми полами
неделю не топлена печь.
Там дьявол грохочет по раме
и требует рядом прилечь.
Там стены во тьме торжествуют
оркестром последней нужды,
там милости не существует,
как не существует вражды.
Но в плаче хмельного прошенья
твердит она, будто в гробу
ей будет довольно прощенья
и теплой ладони на лбу.