"...Считают, что я был шофером-дальнорейсовиком или обязательно был лагерником каким-то там... А это вовсе не так, - девяносто девять процентов фантазии, а иначе не было бы цены этим вещам, если бы не было в них фантазии авторской. Потому что зарифмовать может любой, это ерунда. Я пытаюсь уже влезть в этого человека и его играть, проигрывать - даже когда пишу, а когда исполняю - тем более...
Была такая поэтэрия, в консерватории: два хора, два оркестра, Зыкина пела, Вознесенский читал... И вот один маститый писатель, прекрасный человек, пропустил начало - с Валерой Золотухиным сидели в буфете - и когда вошел в зал, уже Андрей говорил, - знаете, как он - задиристо: "Я - Гойя!" Этот писатель с таким ужасом говорит: "Кто он?!" Золотухин ему: "Он говорит, что он - Гойя!" Тот опять: "Кто?! - говорит, - Гойя? Ну нахал!" - и ушел. Вознесенский пытался сказать, что поэт - с такой же окровавленной душой, что - он так же видит мир, как Гойя... Так можно, есть такой поэтический прием.
А я еще беру характеристики, для того чтобы петь - из них, из этих характеров. Не просто поэтический прием, а еще - чтобы от их имени петь, от имени характеров..."
Москва, ВПТИтяжмаш,
февраль 1980 г.
Сидели, пили вразнобой мадеру, старку, зверобой, И вдруг нас всех зовут в забой - до одного! У нас стахановец, гагановец, загладовец, и надо ведь, Чтоб завалило именно его. Он в прошлом - младший офицер, Его нам ставили в пример. Он был, как юный пионер, Всегда готов! И вот он прямо с корабля Пришел стране давать угля, А вот сегодня наломал, как видно, дров. Спустились в штрек, И бывший зек, Большого риска человек, Сказал: "Беда для всех для нас одна: Вот раскопаем - он опять Начнет три нормы выполнять, Начнет стране угля давать - и нам хана! Давайте ж, братцы, не стараться, А поработаем с прохладцей, Один за всех - и все за одного!" Служил он в Таллине, ох в Таллине, Теперь лежит заваленный. Нам жаль по-человечески его.
| Страница взята с сервера
Все
о Геологии. Оригинальная версия находится на
www.bards.ru
|