В пивной
Среди проституток, бомжей и катал,
их слез и нетрезвых рассказов,
я в пьяном отчаяньи водку глотал,
на все наплевав и размазав,
и сам удивлял их, как бич и зека,
изысканной косностию языка.
А после, встревоженный скорой зимой
и шепотом сумерек мглистых
напуганный, я возвращался домой,
под слой подсыхающих листьев,
где мной недовольны, хуля и браня,
но все-таки, принимали меня.
Здесь я забывал, что я пьянь и трепло,
листвы плодородная прелость
дарила питанье, покой и тепло.
Есть в этом особая прелесть -
таиться под куполом преющей тьмы,
и ждать ослепительно-белой зимы.