Ночью, оставив камню до четвертины с бока...
Ночью, оставив камню до четвертины с бока,
Скрюченный замерзаешь один на один с морем.
Так одиноко, холодно и одиноко
Может быть только с тем, кому пьяную жизнь проспорил,
Ибо на голом пирсе тебя не согреет склянка,
А судьбоносцы не поднесут и кипятку в стакане.
Только ветер мечется, как между стрел славянка,
Только волны стонут все и целуют камни.
И побег в никуда здесь доступней с границы неволи
Где лишь камень, да мох, да ветра одолевший шиповник,
Что проколет мне руку, когда безучастный любовник,
Я мохнатых плодов наломаю не чувствуя боли.
Я не знаю зачем моя двадцать девятая лета...
Море больше, чем память, а небо пребудет павлиним,
Даже если оставить тебя созерцанию линий
И сбежать, соскользнув в чашу полную влажного света.
В этих синих краях, что же если не это искал
Твой изломанный зверь, ты сказала бы: неблагодарный!
Потому и молчу, ибо птицам и умершим данной
Высотой я разбит. Что еще мне сказать среди скал?
Коктебель, 1991