Олька. Поэма N2
"...хватит, никаких свадеб -
я на этом спятил."
(Шекспир)
Олечка, веточка тонкая,
Что тебе встреча наша? Что мне она?
В водолействе своем девчонкином,
Только себе и верная
Пушистая светлая птица
Сама себе сочиняет - сама гнездится.
Прилетала в берлогу дней моих дровяных,
Ходила лапками в драных носках моих шерстяных,
То ли зима сама тебя приносила, то ли ты ей велела, -
Не знаю - помню только, - в глазах у меня светлело.
Алкогольный выродок манихейством промерян
В мертвом клинче с пространством -
Я слышал лишь, как отряхиваясь, меня оставляет время
И еще твое внятно тоненько -
"Сейчас, сейчас, будет лекарство..."
Оленька...
На пероне снежном в нечестную ночь
Я вгвоздил себе - у нее есть муж,
А тебе наврал, что мужчине нельзя помочь,
Ты же... ты не махнула рукою на эту чушь.
До сих пор, осыпая рвы этих подлых слов,
Извожу себя, как монах, как зубря урок,
Натыкаюсь - Господи - признаюсь - любовь...
Это было уже, было где-то - Любовь и Бог.
В окаянной ревности - пешкой свалить ферзя,
Ты готов на один хоть с кем, а встречаешь двух
И таких, что гаси по извилинам свой изуверский дух,
Человеку на этой войне взять верх нельзя.
Эпилог.
Пурга окутывает сердце,
Соткавшись женщиною в доме,
И так легко ее соседство,
Что ничего не нужно кроме...
А что еще здесь остается -
Зима все звуки перетерла,
Сметя их в свое рыбье горло
На дне туясского колодца.
Лишь "ахи" скрипоньки чердачной
Волнуют две громадных тени
Тем пастернаковским сплетеньем,
Согретых в беспределе дачном.
Летают утренние сани,
И, лежа у остывшей печи,
Как в первый раз, глядишь на вещи
Сквозь дорассветное мерцанье.
За то, что календарь оборван,
И день уже ворует в доме,
Мне ничего не нужно кроме...
Зима подкатывает к горлу.
январь-февраль 1995