Есенин
Снова зимняя ночь - гроб накрашенный.
К горным высям лечу, в тартар падаю.
Как зашлася душа, но не страшно мне -
не один я вечор, а с лампадою.
Мне судьбина капканы расставила.
По дорогам бреду неприкаянный
без библейской кротости Авеля,
без библейской подлости Каина.
Снова зимняя ночь, вновь бессонница.
Не молю, а горжусь я потерями.
Бубенцы под дугой, а не в звоннице, -
в чём-то Моцарты, в чём-то Сальери мы.
Только вывело строчку крылатую
лишь от гуся перо - не от сокола,
ведь иконы красны не окладами, -
грусть-печаль - это чувство высокое.
Снова зимняя ночь, огонёчек в ночи.
Даже запах чернил мне в пособники.
Как в зерцало в лампаду я глядючи
музу жду в саламандрином облике.
Ни чинов мне не надо, ни звания,
награди за полночное бдение
вечным бременем всепонимания -
час потехи достоит забвения.
Снова зимняя ночь, древнерусский мотив:
умудрённым почить иль во цвете лет?
Впрочем, хватит блуждать в дебрях альтернатив, -
в рай с грехами иль в ад с добродетелью!
Только мукой мука, хоть всё смолото.
Знаю: песни в корысть не слагаются.
Переводится в стружку то золото,
строчка в сердце невольницей мается.
Снова зимняя ночь, пробуждается стих.
Знаю, не укротить тот порыв благой.
Как гордится звонарь делом рук своих!
Возгордися, душа, лирой-каторгой!
И победами венчан, и бедами,
видел жизнь не с подъезда парадного...
Вот как я напишу, как поведаю,
только б масла хватило лампадного.
1985