В 60-х годах М.Н. Илюхин, глава московских спелеологов, изучал карст на юге Московской области, в бассейне реки Каширки. Эти места известны разветвленной системой заросших лесом старых оврагов, балок, глубоких речных долин с известняковыми обнажениями, в которых хорошо видны проявления карста. В одной такой балочке за селом Старая Ситня, что километрах в десяти от города Ступино, Илюхин заметил обломки халцедона. Оценив значение находки, он составил крок и передал его В.И. Степанову, человеку хорошо известному как в профессиональных кругах, так и среди любителей, - эрудированному минералогу, пристально изучавшему Подмосковье и активно патронировавшему коллекционерам.
     Сегодня и М.Н. Илюхина, и В.И.Степанова, увы, уже нет в живых.
     В.И.Степанов пригласил в маршрут нас с сыном-шестиклассником. Конечно, мы только об этом и мечтали. Нашему камнелюбительскому стажу тогда не исполнилось еще и года, но слово «халцедон» еще с детства, с ферсмановской «Занимательной минералогии», звучало как завораживающий призыв. И вот он настал, наш звездный час. Напоследок Виктор Иванович, хорошо зная, какой разрушительный эффект могут произвести даже несколько объединенных, но неуправляемых камнелюбительских сил, взял с нас клятву держать язык за зубами, если и в самом деле удастся найти что-нибудь стоящее.
     Достигнув в конце концов цели, мы убедились, что Илюхин попал не на самую «точку», хотя и находился близко от нее. Как ни интересны были его находки, их намного превосходило то, что оказалось буквально рядом, но все-таки не там же. И это как бы давало нам моральное право считать себя хотя бы в собственных глазах первооткрывателями «точки» совсем новой ...или, может быть, основательно забытой.
     Теперь уже невозможно доподлинно восстановить, как все выглядело тогда, в мае 1968 опасения: через три года первые же массовые набеги алчущих красивого «сырья» изуродовали девственный лесной пейзаж до неузнаваемости. А тогда здесь был довольно глубокий, в два человеческих роста, овраг с крутыми стенками, в которых обнажались пласты известняка, прикрытые сверху глинистым грунтом. То там, то сям красовались в этих пластах, как на выставке, умопомрачительные халцедоновые жеоды размером иной раз больше тридцати сантиметров, с великолепными свисающими со сводов «сосульками»-псевдосталактитами. Ни одну из них мы так и не тронули: слишком велик был риск повредить первозданную красоту и музейного уровня образцы. Нашей «грузоподъемности» едва хватало на лучшее из того, что весенние паводки в изобилии выносили из верхнего элювиального слоя на дно оврага. Оставалось лишь подобрать образцы, выковырять палочкой глину, чтобы облегчить ношу - в другом инструменте просто не было надобности - и упаковать рюкзаки. Поднявшись по оврагу выше, можно было любоваться лесным ручейком, струящимся по ложу из сплошного агата с крупными кристаллами кварца.
     Интригующе интересный материал, дающий богатую пищу воображению и размышлению, изобилующий любопытными деталями, и все это, как любил говорить Степанов, макро - то есть не нуждающееся в разглядывании в микроскоп или в лупу, а прямо-таки бросающееся в глаза наглядной и эстетически безукоризненной формой, в отличной сохранности, - счастливое сочетание качеств и редкая удача для коллекционера-минералога. Здесь раскрывался смысл степановского афоризма: если образец красив, значит, и интересен в научном отношении.
    

Агат, как известно, образуется послойным отложением кремнезема на стенках заранее подготовленной полости. В данном случае полости были подготовлены карстовыми процессами в верхней части известняков. Полости определяли внешность жеод: их форму и размер. Первый слой халцедона обычно составлял 5-6 мм, изредка до 1 см и больше. Если процесс на этом заканчивался, получалась халцедоновая жеода. На самом деле такие халцедоны тоже имеют агатовое строение: в стенке можно различить много слоев, нараставших друг на друга. Если же на халцедон нарастал беловатый кварцин, за ним кристаллы кварца или снова халцедон и т.д., получался агат в узком смысле слова.
     Все это, впрочем, вполне обычно для агатов вообще. Ступинские жеоды замечательны другим: халцедоновыми «сосульками», так называемыми псевдосталактитами. Нельзя сказать, чтобы эта их особенность была уникальной. Но нигде, по крайней мере в агатах Подмосковья, не найти таких крупных и выразительных экземпляров. В овраге за Старой Ситней прекрасные псевдосталактиты, иногда покрытые щетками горного хрусталя, длиной 15-20 см при поперечнике до 3-5 см отнюдь не были редкостью. Отдельные «сосульки» встречались в большом количестве и в верхнем глинистом слое. Прямые псевдосталактиты попадались очень редко; как правило они были причудливо изогнуты, разветвлены, переплетены между собой.
     Для понимания того, как образовались жеоды, наличие псевдосталактитов имеет принципиальное значение.
Дело в том, что псевдосталактит «устроен» точно так же, как стенка жеоды. Слои псевдосталактита продолжают слои стенки, составляют с ними одно целое, имеют такую же толщину, а поперечник псевдосталактита равен двойной толщине стенки. Все это служит, как говорят минералоги, неоспоримым свидетельством генетической связи между ними. Строение псевдосталактита опровергает мнение, что подобные образования являются «натечными»: в таком случае слои располагались бы не вдоль, а поперек псевдосталактита или хотя бы утолщались на нижнем конце, что в действительности не наблюдается. К тому же у некоторых псевдосталактитов вообще нет «нижнего» конца - они изогнуты на 180°, а бывает, направлены навстречу друг другу с противоположных стенок жеоды. И то и другое вовсе несовместимо с «натечностью». Все это означает, что и стенки жеоды образовались не «натечным» путем. Надо сказать, что имеются и более точные и весомые доказательства того, что образование халцедоновых и агатовых жеод не имеет ничего общего с «натеками». Разумеется, это относится и к так называемым почковидным агрегатам халцедона, представляющим собой ни что иное, как фрагменты жеод.

     Но как на самом деле образовались псевдосталактиты? Ведь в них нельзя различить никакой посторонней сердцевины, хотя бы какого-нибудь тоненького игольчатого кристаллика, на что мог бы нарастать халцедон. Такой основой служили мембранные трубки. Написано о них достаточно", остается напомнить главное. Формированию жеоды предшествовало заполнение полости раствором кремнезема, вероятно в виде силиката натрия или калия, чем-то вроде «жидкого стекла». Предполагается, что по порам породы в полость просачивались «посторонние» растворы солей железа или марганца. При соприкосновении их с содержимым полости возникала кремнеземистая полупроницаемая мембрана - тонкая студенистая пленка, обладавшая свойством пропускать воду и задерживать растворенное в ней вещество. Мембрана облекала стенки, но диффундирующая через нее вода постепенно отслаивала мембрану. Давление в пространстве между стенкой и мембраной повышалось. Время от времени оно прорывало пленку, пропуская внутрь тонкую струйку внешнего раствора, которая тут же обволакивалась собственной мембраной - возникала тонкая и эластичная трубка. Мембранные трубки появлялись везде, но те, что вырастали снизу, под собственной тяжестью ложились на дно и сливались с мембраной на стенках; лишь изредка они доживали до следующих стадий формирования жеоды. Под действием внутреннего давления трубки изгибались, вытягивались, переплетались; прорывы приводили к ветвлению.
     На этих трубочках и пленках и отлагались первые слои халцедона. А студенистое вещество тоненькой мембраны и само закристаллизовалось и сделалось незаметным. Так расположение и форма мембранных трубок и пленок определили внутренний остов жеоды.
     Но для того, чтобы этот остов мог обрастать халцедоном, раствор в полости должен был обновляться и приносить в нее новые и новые порции кремнезема. В некоторых жеодах «сосульки» расположены так, как будто они и в самом деле, будучи еще тонкими и податливыми трубочками, были закручены медленно кружившимся раствором, протекавшим через полость. Но для этого в жеоде должны были существовать пути для входа и выхода раствора.
     Давно было замечено.что в теле агата всегда есть узкие каналы, но назначение их долгое время оставалось неясным. В 1934 г. известный минералог П.П.Пилипенко высказал мысль, что они служат для питания агата в процессе его формирования"*. Такие «проводящие каналы» мы нашли и в ступинских жеодах. По мере заполнения полости халцедоном каналы еще долго продолжали оставаться открытыми и выполняли свою функцию. Но в конце концов они один за другим зарастали и оставался только один канал, причем нарастание слоев продолжалось. Таким образом, единственный канал служил одновременно и для ввода питающего раствора, и для удаления отработавшего.
     В.И.Степанов нашел этому остроумное объяснение. Он обратил внимание, что вблизи устья канала слои халцедона постепенно выклиниваются, и предположил, что при очень медленном течении в канале устанавливается своеобразный режим. По осевой части канала в полость поступает свежий питающий раствор, а по периферии вытекает «отработанный», обедненный. Вблизи канала стенка жеоды омывается обедненным раствором, почему наращивание слоев и происходит здесь медленнее. Благодаря этому канал не зарастает и продолжает обеспечивать поступление питающего раствора. Впоследствии В.И.Степанову удалось найти опытное подтверждение своего предположения. Распределением потоков внутри полости можно, очевидно, объяснить и неравномерную толщину слоев в некоторых агатах.
     Судьба оврага за Старой Ситней в дальнейшем сложилась печально. «Точка» и образцы с нее тогда, как ни странно, не привлекли широкого внимания ни коллекционеров, ни профессионалов-минералогов. Зато ею весьма заинтересовались охотники за декоративным камнем. Весной 1971 г. овраг, наконец, разыскали. Первыми погибли уникальные жеоды в обнажении известняка. Затем были обрушены борта, сброшенные вниз глина и камни плотно утрамбованы десятками ног на дне, похоронив все ценное, что там было. Правда, и теперь у Старой Ситни все еще что-нибудь находят, но ценой какого труда?..
     В 1973 году, уже после гибели уникального обнажения, Ю.А.Апександров показал мне чудесную жеоду с псевдосталактитами, случайно подобранную им в одном из соседних оврагов. Мы отправились туда вместе, были еще несколько раз и в результате нашли один образец... но не более того.
     Интересные находки - уже в третьей по счету «точке» этого района - сделал в 1986 году московский коллекционер В.С.Плотников: крупные халцедон-кварцевые и агатовые жеоды, в том числе и с прекрасно сохранившимися каналами.
По словам одного из ученых-физиков старшего поколения, до войны компания студентов Московского университета собирала халцедоны где-то в окрестностях города Ступино. Описание места напоминает овраг за Старой Ситней. И мы вспомнили, как однажды нашли в борту оврага спрятанный там старый, проржавевший лом...

---------------------------------------------------

Источник: Журнал "К", 1993, №0, с. 26-28 / Фотографии автора  © Б.З. Кантор, Copyright 1993
См. также: Б.З.Кантор. О генезисе агатов: новые данные