Колпаков Вадим Викторович родился в Иркутске в 1924 г. В 1947 г. поступил в Иркутский университет. Как откровение слушал прекрасных Учителей: М.М.Одинцова, Н.А.Фелоренсова, Е.В.Павловского, Н.В.Фролову, И.В.Арембовского и др. Четвертичная геология сделалась главным интересом. После съемки и сдачи партией в печать четырех листов карты масштаба 1:200 000 открылась возможность заниматься только четвертичной геологией. В результате этих занятий была составлена Унифицированная схема стратиграфии бассейна Лены, значительная часть Геологической карты Западной Якутии м-ба 1:500 000, листы Государственной геологической (четвертичных отложений) карты масштаба 1:1 000 000: Жиганск, Верхоянск, Хонуу, Депутатский. Принимал участие в составлении Геологической карты Якутии м-ба 1:1 500 000, карты Четвертичных отложений СССР м-ба 1:2 500 000 и др. Проводил работы на листе Якутск. Итак, за спиной 53 полевых сезона, на полке дневники с описанием более пяти тысяч точек наблюдений, фотографиями многих сотен обнажений и разрезов, результатами анализов. Есть и тетрадь стихов, навеянных размышлениями, встречами, обстоятельствами, природой.

В.В. Колпаков

ИЗ ЦИКЛА ╚ПО ЗАДВОРКАМ СТРАНЫ╩




БАЛЛАДА О СУДЬБЕ ГЕОЛОГА
(Елизаветы Ивановны Буровой,
открывательницы Удоканской меди

Камералка на дому.
В Управленьи госпиталь.
Город в угольном дыму.
Жизнь как будто исподволь.
Радость. Муж не на войне,
Но беда жестокая:
С язвой таял как в огне -
Стала одинокая.
И единая колея
Через марь морящую
От последнего жилья
В дикость настоящую.
В край непитых чистых вод
С связками оленьими,
В край неколотых пород
Для определения.
Перевалы да хребты,
Чащи, глыбы, осыпи
Без огляда на цветы
От весны до осени.
Мало сахара, муки.
Чирии, миазмы,
Но с природой не с руки
Без энтузиазма.
Не расслабься, редкий год
В ком найдешь опору.
Разный в партиях народ -
С сосенки, да с бору.
За сезон рабочим - грош,
К скрипу есть причина,
А нужны, как труд ведешь,
Слад и дисциплина.
Впрочем, что болтаю я?
Волею стихийной
Были партии √ семья,
Не в пример партийной.
А Тайга! √ безлюдье, тишь,
Встань, замри, послушай,
И так ясно ощутишь
Собственную душу.
А очнешься √ жизнь полна:
То дожди, то бдение,
То на брод нашла волна,
То скалы падение,
То жара, то комары,
Вечная история,
Иль всучены полторы
Нормы территории.
То не шлют все перевод,
Думай, как протянешь,
То для сброса самолет
Выбивать устанешь.
Нет, увы, в сем строе слов
Места укоризне.
Геология √ таков
Просто образ жизни.
В ней рефлекс к земным слоям,
Возрасту, породе.
Приобщенно видишь сам
Главный смысл в природе.
Делом держишься одним,
Углубясь от старта,
Ревность чувствуешь к своим,
Силу от азарта.
Так летели б из-под ног
Камни в пропасть бедные,
Но раскрыла свой чертог
Вдруг хозяйка медная.
В дар - известность и почет,
Путь в Москву за премией
(В жизни резкий поворот)
За месторождение.
Вера в то, что для Страны
Вклад, обогащение,
Что труды твои важны
Впредь на поколения.
Но быстры в быту износ,
Старость, одиночество,
Сбереженья под откос -
Перестройки ╚творчество╩.
К меди рвутся чужаки,
Лапы загребущие,
И кому-то им с руки
Все продать по случаю.
Ну, а твой затерся б след
В самосвалов гари,
Если б только не буклет,
Кто б подумал, - в Чаре.
Помянул тебя музей,
Свод о прошлом клади.
Только чьи же из друзей
Уголь и ванадий?
Только кто же на уран
Первый здесь наткнулся?
Кто болел, попал в буран,
В дом свой не вернулся?
Та, другая сторона
Жизненной медали.
Больше, пусть прошли сполна
Кромок не видали.
И земная вся кора
Нашими трудами,
Как заставила пора,
Иссеклась следами.
Современники мои,
С кем не из-под палки
Мы, как с Буровой толклись
В тесной камералке.
Те, кто лезли на хребет
С хрупкой конституцией,
Инстинктивно целя в ход
Общей эволюции.
Кто сработал, кто поднял
Уровень развития?
Перед вами шапку снял
Я близ срока жития.
Пос. Чара, сентябрь 1998

СТРАТИГРАФИЯ ИЛИ БАЛЛАДА
О ДАЛЕКИХ ПРЕДКАХ

Светло-серый, темно-серый,
Тускло-серый, серым-серый,
Буро-серый, буроватый,
Плотный, слабый, комковатый,
Сколько-то сантиметровый┘
(Сон гипнозный нездоровый.
Возбудить бы чем-то нервы!)
┘Серо-бурый, буро-серый
Сланец, мергель, известняк,
Мергель┘ Дальше полный мрак.
Тишь. И глас, взрастая звонко:
Как оценим мы колонку?
Достоверная издавна ли?
Все слои туда попали?
Взгляд под ноги осовело.
Труд, мычу, громадный, смелый,
Но о сером, вот задача,
Упустил сказать докладчик.
Подживают губы, лица.
Председатель явно злится.
Слабость чую у колен.
╚Кто вы, член или не член?
Если член, как вы сказали,
Почему тогда не встали,
Как то требует процесс,
Нас собравший НТС?╩
Только не так под ветрами на воле
Смотрится в скалах природный наслой
В остром вниманье, как водится в поле,
К жизни реальной плюс к жизни былой.
Серый слоек, а над ним темно-серый,
Мутью полегший на дно из воды.
Светлый с ракушкой, с какой-то химерой.
Темный пустой √ признак давней беды.
Что же творилось здесь в девственном морге?
Что же стояло за сменой слоев?
Что-то найдя по прибытии вскоре,
Камни сотрудница долбит без слов.
Вверясь надежде, что клад ей достался
√ след неизвестных, живавших на дне,
Будь ей удача! А смелости стался
Юный порыв колесить по стране.
Давнее море, и где там приматы,
Ветвью которых расцвел человек.
Тут пралягушкам еще рановато
Было из волн выскребаться на брег.
Вот бы по серому или пройтися,
Позже сплоченному в серый слоек,
Аквалангистом наверх вознестися,
Вынырнуть, хоть на какой-то бы срок.
Но не матросом с погибшей подлодки.
Что был за воздух, вдохнуть, что за запах?
Что было в небе? Какая погодка?
Волны какие, и там ли был запад?
Мне геологии - школы бесценной,
В камня известиям давшей вникать,
В свет усвоенном, в странной Вселенной
С жаждой дано познавать и искать.
Эх, переплыть бы Бамбаром то море,
Тайной покрытый достичь континент.
Что за ландшафт там? В спецов кругозоре
Смутно известный едва ль не процент.
Серый и белый, и так многократно.
Точка на карте с кивком к высоте.
Выдержав срок по часам аккуратно,
Снизу рабочий нас кличет к еде.
В вылове жук, нахватавшись сноровки,
Сжарил он каждому крупный кусок.
Мне же темяшится мысль о ночевке.
Много слоев, день почти что истек.
Темень. Хеопса крупней пирамидой
Берег притиснул с костром нас к реке.
В спальник окуклясь, рабочий с обидой
Буркнул: ╚Ночуем в сыром плавнике.╩
Ну его к лешему! Ну закопались,
Ясно сознав, до чего добрались:
В этих слоях не пустяшная малость,
Место важно, как Гизех и Мемфис.
Здесь распахнула на реку природа
Мощный разрез и проклюнулся в свет
Памятник √ слой с полмилльярдного года
В точном отсчете от нашего лет.
Только который конкретно не знаем,
Все еще общ изотопный расклад.
Было ж то время для живности раем.
Так отпечатки существ говорят.
Мама от мамы в чреде бесконечной
Нитка бессмертья, из бездны струна.
Кто предварил меня в круглом, конечном
Том полмилльярдном? Кто та? Где она?
Не в трилобитах, кораллах, двустворках,
Брахеоподах, медузах, рачках
Предков искать, а, верней всего, в норках,
В голи тогдашней, в илу, в червяках.
Год и прамама - все истинно было.
Где ж мама рылась? Вопрос свелся весь,
Надо ж! Сотрудница к ночи открыла
Ход червяка, проедавшего взвесь.
Тупо прервался, как стенкою склепа,
Ход, может, той из кембрийских цариц,
В ком позвоночник наметился слепо,
К яви зверей вызывая и птиц.
Где ее дочка? Возможно далеко.
Яйца течение прочь унесло.
Внучка, как знаем, была, но до срока
В хищниках многим являлося зло.
Многие, след не оставив, прожили,
Вызвав химический слабый эффект.
Здесь же во взгорившейся мысом могиле,
Гроб червяка пролежал много лет.
Может, моя в нем истлела прамама?
Может! Но ближе тревожный наш век.
В берег во тьме что-то бьется упрямо.
Как бы до света не всплыл наш ночлег.
Темно-серый, желто-серый,
(тянут перечень без меры),
Гравий, супесь, торф, песок,
Снова гравия слоек┘
Но слетает вся зевота
В нудном слушанье отчета,
Как прикину, вспоминая:
Прадед жил при Николае,
Первый предок жил при Грозном.
А пред ним? И тут серьезно,
Отвернув к матриархату,
В слой впиваюсь буроватый.
А в его отсадки время
Кто ответствен был за племя
В той династии земной,
Что чревата стала мной?
Здесь в стихе не трепология,
Не грешу я в геологии,
Не грешу и в биологии,
Верно и в генеалогии.

ОТКУДА ПОШЛА ДРУЖБА
Посвящается Борису Николаевичу Леонову

Точно над обрывом страх
В жилы влез упрямо:
Неужели в дневниках
Вся моя программа?
Съемке наступил финал,
Пройдены дороги?
А медведь не подыскал
Места для берлоги.
Мой резиновый сапог
Льда не слышал звона.
Если б в что-то бы вовлек
Технорук Леонов!
Встреча. Вместе под бугром
Лошади пасутся.
А на табор √ в общий дом
Новости несутся.
Писк морзянки затвердил
К помощи призывы:
У кого-то нету сил,
Кто-то впал в прорывы.
Далеко до их границ,
С гаком четверть тысячи,
Пред Леоновым, все ниц,
Может как-то выручит.
Бог услышал. Вот везет!
Вот она награда:
Я с Леоновым вперед
Хоть чрез дымы ада.

╚Визуалка╩ √ пять цилиндров,
Треск с прискобом скавроды,
Проедучий дух бензина,
Крены, смены высоты.
Но властней таких вампиров
Та земля, за пядью пядь,
Что плывет, и ориентиров
Долг из вида не терять.
Разглядеть, где древний камень
Из под почвы обнажен,
Где тайгу порушил пламень,
Где к проходу нет препон.
Про себя поет равнина,
Нас храня, поет мотор,
И как с выси исполина
Сверху смотрится плакор.
Ржавой осенью окрашен,
Ни зверья и ни души,
Только чахленьких листвяшек
Тычут вверх карандаши.
Пересечь решивши дали,
Все прикинь и обмозгуй.
Мы с Леоновым слетали
Прежде с Лены на Вилюй.
И с небес, удостоверясь,
Где долина, там тропа,
Мы уйти могли, надеясь,
Как природа не скупа.
Здесь, подобный Баху, гений,
Увертюр не создавал,
Не пылал огонь сражений,
Честь героям не давал.
Нет ни замков, ни костелов,
Нежный фрукт не дарит сласть.
Даже конница монголов
В этот край не занеслась.
Здесь, как каша, вспузырилась
Мерзлой кочкою земля,
Но искателям на милость
Что-то с недр своих суля.
И, как лапа осьминога,
Потянулась брать свое
Экспедиции дорога,
Мы - прокладчики ее.
Было вдоль нее не сухо,
Резкий ветер, снежный штиль,
И не лезли шумы в ухо,
Не летела в ноздри пыль.
Все придет сюда, но позже.
Даже ядерный раскат.
А тогда, напрягши вожжи,
Мы не чуяли преград.
И с шугой к зиме приплыли
До вилюйских деревень,
Ну а дружба? √Ей скрепили
Жизнь свою про всякий день.
Ноябрь, 1998, Москва