И.Ф. Романович доктор геолого-минералогических наук, профессор Московской геолого-разведочной Академии, специалист в области нерудных полезных ископаемых кафедры ГПИ МГГА. Отличник разведки недр и почетный разведчик недр, автор ряда учебных пособий и учебников, в том числе один из них переведен на китайский язык в КНР. Кроме МГРИ - МГГА читал лекции в УДН, ДВПИ, ЯГУ, в институте повышения квалификации министерства базовой промышленности Кубы, подготовил 21 кандидата наук и 1 докторанта. Занимался поисками, разведкой, разработкой месторождений ПИ и тематическими работами на Урале, в горах Сихотэ-Алиня, на Памире.

И.Ф. Романович

Не может быть?

Если бы мне кто-либо рассказал эту историю, я бы выслушал его с интересом, не разочаровав даже намеком на неверие, но в душе подумал: хорош фантазер! Но все это, о чем желаю рассказать вам, произошло со мной и далеко не во сне...
Работал я тогда во Всесоюзном научно-исследовательском институте минерального сырья и полевые работы выполнял в горах Сихотэ-Алиня, в местах экзотических, прекрасно воспетых знаменитым Владимиром Клавдиевичем Арсеньевым. Здесь горы - голубые - от голубых елей. Величественны огромные кедры и даже березы, по крайней мере в полтора - два раза выше своих подмосковных сестер. Много в тайге и кустарников, в том числе и элеутеракокка - родного брата женьшеня. Оба они способны излечивать от десятков болезней. Но, зная о своих ценнейших свойствах и, боясь связи с этим исчезнуть с лица матушки-Земли, изобрели средства защиты: женьшень прячется в глухих темных распадках, да и рост избрал невысокий - ему легче: не сразу найдешь; а вот элеутеракокк достигает в высоту 2-2,5, а иногда и более метров, любит полутень и укрыться ему труднее. Вот и наградил его господь Бог надежной защитой - острейшими иголочками, защищающие все его стволики и веточки, а частично и листья. В связи с этим и прозвали его местные жители, нередко ранимые его "оружием",- "чертов куст", а его двоюродную сестру - величественную аралию, вооруженную более длинными, несколько крючковатыми иглами, "чертовым деревом". Хотя она и относится к кустарникам, но достигает нередко 3,5-4 метров, любит открытые солнечные места. Особенно красиво чертово дерево осенью, когда ее огромные сложноперистые листья приобретают яркий малиново-красный цвет. Аралия - также лекарственное растение, но по числу излечиваемых болезней, заметно уступает своим братьям.
Много в сихотэ-алиньской тайге и грибов, причем имеются и такие из числа съедобных, которые растут преимущественно на деревьях и, спасаясь от назойливых грибников, удаляются от земли вверх на многие метры. А какие здесь грибы-рогатики (гриб-олень) - вовсе не чета тем, что растут в подмосковных лесах, и о том, что по вкусу они не уступают лисичкам, многие москвичи, любители "тихой охоты" даже не ведают и называют их иногда каким-то презрительным именем - "хмыри". А мне как-то повезло: я нашел таежный рогатик величиной с куриного ежа, которого по своей форме он и напоминал. Не буду говорить уж и о диком винограде, ползущим к небу по разным деревьям, в том числе и по колючим елям, черной и красной смородине, знаменитых - лимоннике и актинидии.
Сихоэ-алиньская тайга более сурова в средних широтах Хабаровского края, а на его юге - она какая-то более мягкая, ласковая - почти такая же, как тайга Приморья. Даже ночью вода в реках теплая, зовущая после трудных многочасовых маршрутов в свои объятия. Здесь нет пятен вечной мерзлоты, затаившихся под почвой, которые, подтаивая более интенсивно в жаркие деньки, сильно охлаждают речную воду.
Еще в 1965 г. в районе реки Кадими - южной части Хабаровского края - удалось мне найти проявление важного промышленного минерала - ильменита, развитого здесь на сравнительно больших площадях. Зная, что вместе с ним могут быть и еще более ценные минералы латиноидов, решил я изучить возможное накопление последних в песчаном аллювии одной небольшой речушки, рассекающих ильминитоносные породы. Отряд мой в том году был совсем маленький: всего два человека - одна студентка-практикантка из МГУ и я. Маршруты наши были довольно длинными и к "своему дому" - палатке с запасами продовольствия, уютными спальными мешками, мы возвращались через сутки, т.е. через ночь устраивались на ночной отдых где-либо под раскидистыми пихтой или елью, куда почти не могли проникнуть капли дождя. Для выделения из песка возможных тяжелых платиноидов мы взяли с собой промывочный золотарский лоток, подаренный мне начальником одного из приисков, расположенных в долине реки Зея.
Я выбрал подходящее для накопления тяжелых минералов место в русле речушки, наполнил лоток пробой аллювия и показал студентке приемы смыва из пробы легких минералов и, договорившись с ней о том, что я приду к 7 часам вечера, удалился в тайгу, чтобы выбрать подходящее для ночлега место, заготовить топливо для костра, способного гореть всю ночь. Такие костры обычно называют "ленивыми". Тайга вблизи речки была достаточно густая, с многочисленными завалами - результатами буреломов. Через час пути подходящее сухое место было найдено Я так увлекся заготовкой дров, подготовкой кострища, сбором веток и травы для более удобного ночлега, что совсем забыл о назначенном сроке возвращения к речушке - месту промывки шлиха. Наконец, я посмотрел на часы - было уже семь часов, я должен быть в это время у своей помощницы. Кстати, ее имя - Лена. К настоящему времени она давно завершила учебу в университете и успела защитить докторскую диссертацию. Думаю, что она хоть изредка, изучая различные кристаллы и условия их формирования, вспоминает и о глухой, тяжелой для путешествий, но доброй дальневосточной тайге... Итак я быстро стал возвращаться к Лене. Метров за четыреста до цели, я вдруг услышал грозное, какое-то недовольное рычание и обладатель этих недобрых звуков был куда ближе к Лене, чем ко мне. Я тут же вспомнил о том, что несколько дней назад нам рассказывали, что тигр съел в районе поселка Ходы 6 собак. Кроме того и у жителя поселка Солонцовый - нашего доброго лодочника - он умудрился схватить почти у кромки костра очень умного пожилого пса по кличке Бродяга. Пес этот буквально понимал человеческий язык. Как-то мы ужинали в летней кухоньке - с удовольствием жевали жареную изюбрятину - и около нас крутились, попрошайничая, два молодых песика. Хозяевам это надоело и песикам было вежливо предложено уйти прочь. Они на это не прореагировали. Тогда Бродяга по очереди "за шкирки" выпроводил их из помещения и сам удалился вместе с ними.
Мысли мои работали молниеносно... Мне представилось как тигр терзает Лену: она уже частично съедена им... Неожиданно я почувствовал как кожа на моей голове как-то стягивается, затем ощутил - как мой беретик постепенно, но уверенно ползет вверх, поднимаясь над головой. Я оцепенел, потерял полную способность к движениям и находился в таком состоянии, очевидно, несколько минут. Затем постепенно стал приходить в себя. Я вспомнил, что оставил Лене для самоохраны пистолет, которыми меня снабдили в институте и решил с помощью этого оружия отбить у зверюги ленин труп, или то, что от него осталось... Зашевелившись я, первым делом, провел рукой над головой, проверяя местонахождение своего головного убора. Беретик был поднят над головой примерно на 2-3 сантиметра силой моих "ощетинившихся" волос. Это был эффект котенка, у которого при приближении крупного пса шерстка становится дыбом, дабы напугать этого вечного кошачьего врага. Единственно, что я не делал - это не шипел, как это делал бы котенок.
Как можно скорее я стал пробираться к тому месту, где Лена мыла шлих... К моему удивлению... она спокойно занималась своей работой, а в 3-5 метрах от нее лежал заряженный пистолет. "Лена!" -Ты слышала рычание?" - задал я первый вопрос. "Да!" - ответила она. Естественно, т.к. рычание раздавалось с более возвышенного места, чем уровень воды в речушке, да и шума, издаваемого течением воды в ней, рычание здесь было существенно слабее, чем я слышал раньше. Взял свой пистолет и выстрелил в воздух три раза - пусть знает полосатый зверюга о том, что мы и сами с усами и сможем себя защитить.
Эта ночь прошла в основном спокойно, лишь изредка раздавались отрывистые голоса диких козлов. Раза два вставал я со своего ложа, приближая друг к другу обгоревшие два ствола деревьев ленивого костра. Один из них, как это принято для таких костров, был частично подгнивший, сыроватый, что и обуславливало замедленное горение.
Если вам кто-либо расскажет о том, что волосы могут от страха или для устрашения "врага" встать дыбом - хотите верьте, хотите- нет. На то ваша воля...