Арик Крупп.
"Со мной ничего не случится..."
(неоконченная повесть)
Это хорошо, что на сцену выплыла Рита. От Кости осталась одна видимость, после прошлой зимы он как умер: его ничего не интересовало, он все делал по инерции, встречался с друзьями по инерции, работал по инерции, по инерции жил. Слишком много на него навалилось за эти годы, не вытянуть одному, а его чем больше било, тем больше он замыкался, тем больше взваливал на себя, а последняя история его подкосила.
Это хорошо, что появилась Рита.
Впервые после смерти Тани я увидел, что Костя заинтересовался женщиной, потому что после Тани они не существовали для него.
Может быть, теперь он немного оживет, оттает, это очень нужно, это нужно Косте, это нужно всем нам, потому что человек - это не только фамилия, но еще и его дела, и еще насколько он нужен людям, и чего они могут ждать от тебя, и еще насколько ты даешь им ожидаемого. Вчера, сегодня, завтра. И это мы все понимаем, и Костя тоже. С этих позиций оцениваются достоинства человека, потому что общественное он животное, и это каждому с детства понятно. Раньше как было: знают ребята, что ежели плохо, то где-то есть Костя Серов, он поможет, будь то на севере в горах, или дома. Как же можно отказываться от всего от этого, обмануть ожидание, недодать ожидаемое? Сначала удивятся, потом забудут: был человек и его нет. Да и самому Косте легче не станет от этого решения, потому как он спасатель божьей милостью, а не как-нибудь еще, и то, что он сделал, это как раз повторение библейской притчи о талантах. Но попробуй, скажи об этом Косте.
Это хорошо, что появилась Рита.
Потому, что я только песню могу спеть, а песня хороша, если ты заранее согласен с ней, а если нет - это бесполезно, но песню я написал:
А все-таки, все-таки хочется жить,
Даже когда окончательно ясно,
Что выдуманные тобой миражи
Скоро погаснут, скоро погаснут.
Гаснут и, значит, к началу пути
Снова ты брошен, а путь давно начат,
Трудно, а все-таки надо идти,
Хочется жить, невозможно иначе.
Костя послушал-послушал, криво усмехнулся и сказал: "Хорошая песенка, для начинающих: несчастья, лавины, у девочек глаза гореть будут, ты им обязательно спой".
Ну вот, опять я не сказал того, что хотел, а так нужно было, особенно в этот раз.
Но что не сможет сделать песня, кажется сможет сделать женщина, в субботу и воскресенье Костя пропадал с ней, в понедельник и во вторник он проводил с ней вечера, а в среду позвонил мне в клинику:
- Доктор, ты сегодня вечером занят?
- Нет, кажется, свободен, а что?
- Приходи ко мне, посидим, покурим.
Я люблю эти Костины "перекуры", только давно их не было, значит, Костя и вправду ожидает, лечу!
- Хочешь выпить?
- А что у тебя?
- Сухое.
- Давай.
Крутится магнитофон, лента играет джаз. Он очень любит джаз, мой Костя, он всегда говорил: "Вот где надо учиться гармонии". Он прав, он всегда прав, иначе он не был бы Шефом, а я не был бы Доктором.
Давно это было...
Я был хулиганистым парнишкой, балбесом порядочным. В милиции меня хорошо знали, а отчим махнул на меня рукой, он считал, что мое место давно в колонии.
Потом появился Костя.
- Вот что, ребята, довольно валять дурака, если вам скучно, то можно придумать что-нибудь получше ваших игр. Хотите в поход?
Это было что-то новое, мы, конечно, хотели. Четыре дня похода для меня были временем сплошных открытий. Это был праздник, которого я раньше никогда не знал.
Потом он заставил меня окончить девятый класс, потом окончить институт. Давно это было...
- Вот, Сашок, какая история получается, нравится мне эта женщина, впрочем, это не то, трудно подобрать слово...
- Есть хорошее старое слово - люблю.
- Да, ты прав, это, наверное, так, но я помню Таню, поэтому все так запутано.
- Тани нет.
- Есть память.
- Одно другому не мешает.
- Как на это люди посмотрят, не знаю.
- Это не важно, гораздо важнее, как посмотрят люди на то, что ты заперся в четырех стенах, бросил все. Кому ты нужен такой? Та же Рита потянулась к тебе, может потому что ты - Шеф, героическая фигура. Хочешь жить стрижкой купонов, надолго ли хватит?
- Я не желаю говорить на эту тему.
- Эх, Костя, порвал ты знамена, а палки еще целы. Налей-ка мне.
Молча мы выпили, только труба на самых высоких нотах тянула импровизацию, и бубнил тему оркестр.
- Ну, ладно, какая она, Рита? Я же ее только один вечер видел.
- Не знаю даже, что и сказать. Одно знаю, все время хотелось быть вместе, а вчера она уехала, и тянет к ней, так тянет. Взял бы, да уехал.
- Может быть, это и хорошо.
- Я хочу выпить за нее.
- Давай.
Мы выпили, потом Костя сменил пленку, и опять комнату заполнил джаз, немного меди и соло фортепьяно, а ударные и контрабас - скромные работяги - очерчивали ритмику. Тревожащая и, все-таки, до конца непонятная музыка.
- Ты давно любишь джаз?
- Давно, может еще со школьных времен, а потом, когда сидел радистом на Памире, слушал почти круглосуточно. А начальник метеостанции был большим знатоком этой музыки, он меня научил разбираться в ней. Твоим мелодиям далеко до этого.
- Я знаю, но для меня главное - слова.
Да, главное в песне - это слова. Попробуй, напиши песню с красивой мелодией и неинтересными словами, ее будут слушать, даже петь, но очень скоро забудут. А если хорошие слова и плохая мелодия? Такую песню будет неинтересно слушать, мелодия будет раздражать, будет мешать слушать слова. Значит, все-таки, и слова, и мелодия, потому что это песня, в которой есть и слова, и мелодия, и исполнение, надо еще и уметь петь. Как много всего надо уметь, как много времени уходит зря.
- Скоро Новый Год.
- Встретим в лесу?
- А как же иначе?
- Рита приедет?
- Пока не знаю, но хочу праздник встретить с ней.
Странное у меня было чувство после этого перекура: вроде бы Костя сидит на тех же позициях, и ничего не сказал нового, и ни с чем не согласился, но сам позвал меня к себе, и сам вспомнил о празднике. Посмотрим, впереди больше месяца до начала сезона.
На Центральной площади уже стояла огромная елка, лампочки еще не были подключены, и ее темный конус высился над домами.
Автобус обошел караваны медленно бредущих снегоуборочных машин, с грохотом сгребавших снег. Зима... Это Костя приучил меня по-особому относиться к зиме, считать ее лучшим временем года, любить ее приметы, и теперь он делает вид, что ничего не произошло: зима, так зима, снег - мерзлая водичка, и какое ему до этого дело? Когда не стало Тани, Костя лечил себя активной деятельностью, стал спасателем и спас самого себя, по крайней мере, он остался человеком, теперь он вбил себе в башку, что это не для него. Если бы удалось как-нибудь утащить его в горы...
Что же ты притих? Нам пора уйти снова на зимовье. Где - когда пурга - белые снега нам в лицо пылят. Где полярная длинная дуга служит изголовьем, И лежит в ногах, в тающих снегах вся моя земля. Это важно, где, и какой горе сдать души недуги, И куда бежать, чтобы побеждать годы и себя. Ты еще не стар, ты же не устал северу быть другом, Рано связи рвать, рано отставать от своих ребят.
...Тогда Костя мне сказал:
- Этой зимой я буду работать в спасотряде, хочешь поехать врачом?
- Когда трубят твои трубы, я всегда готов встать под твои знамена, мой шеф. А справлюсь ли?
- Я в тебя верю, мой мальчик.
Служба была спокойная, мы даже сами успели сделать поход, а весной началось...
Ураганные ветры со снегом, в горах лавины, а на маршруте группа. Мы нашли тех ребят, обмороженных, потерявших силы, потерявших надежду. И мы их тащили через перевал в пургу. Костя обморозился сам, но тащил как зверь из последних сил, только приговаривал:
- Ничего, ничего, надо - сможем.
И смогли.
За перевалом нас ожидали вездеходы, а потом Костя месяц провалялся у меня в больнице.
Я напомнил ему об этом случае.
- Да, но тогда от нас требовалось одно: действовать. Было очень плохо, очень тяжело, но было просто, нам не нужно было выбирать, нам нужно было работать. Тогда наша совесть была чиста.
- А сейчас?
- Сейчас нет.
- Ты стал просто рефлексирующим интеллигентом.
- Не копайся, Сашка, в конце концов, я лучше других в себе разберусь.
- Ну и разбирайся.
Один из самых дорогих для меня людей развенчал сам себя.
Не дай вам Бог, когда придет беда,
Уйти в себя, закрыться на запоры.
Сказать "прости" оставленным следам,
И отказаться, не вступая в споры.
От рук друзей, не подавать руки,
И прятать взгляд от ищущего взгляда,
Рассудком жить, рассудку вопреки,
И застывать, кому же это надо?!
"Я все помню: и первый вечер, когда тебя впервые увидел, и снегопад, и когда первый раз поцеловал тебя. Это произошло само собой, мы уже не убегали вперед, и незачем было оглядываться.
Ты все время со мной, что бы я ни делал. Ты со мной. Но это только моя выдумка, а на самом деле, где ты - не знаю, нужен ли я тебе, думаешь ли ты обо мне - ничего не знаю. И все-таки мне хорошо, я не знаю, что будет потом, будешь ли ты писать мне, не знаю, захочешь ли ты увидеть меня, нужно ли тебе это. Но я люблю тебя, очень скучаю по тебе, очень хочу тебя видеть. Может быть приехать мне к тебе?"
"Не выдумывай. Нужно. Приеду. Рита".
Главы: 01, 02, 03, 04, 05, 06, 07, 08, 09, 10
| Страница взята с сервера
Все
о Геологии. Оригинальная версия находится на
www.bards.ru
|