Арик Крупп.
"Со мной ничего не случится..."
(неоконченная повесть)
Сначала пришло ощущение счастья, а уже потом я проснулся, а ощущение не уходило, и я вспомнил: сегодня приезжает Рита. Нужно отпроситься с работы, нужно достать цветы, у нас зимой это не так легко сделать: люди с благодатного юга не балуют Минск цветами, придется в Ботаническом саду поупрашивать.
Последние дни прошли в суете, но это была приятная суета. Наша лесная избушка уже украшена, все подготовлено к празднованию Нового Года.
Автобус. Первая сигарета. Лаборатория.
- С наступающим Новым Годом!
- С новым счастьем!
Какие все красивые, бодрые, добрые, если бы люди каждый день были такими. А, впрочем, того и не нужно, скучно было бы жить, да и примелькалась бы эта красота и доброта.
Несмотря на диалектико-материалистическое воспитание, люди где-то в глубине души - язычники, и Новый Год - самый языческий праздник, вот они и приносят в этот праздник маленькие жертвы своим маленьким божкам и просят для себя и других успехов, здоровья, удачи. А потом, через сутки, они уже опять становятся диалектиками. Но так приятно на день в году стать язычником.
А потому, какая там работа 31 декабря? Наши женщины освободили от радиохлама подоконник и установили там елку, а украсить ее совсем просто: тот же радиохлам, подвешенный на елку, смотрится очень мило.
- Костя, ты не хочешь с нами встречать праздник?
- Нет, спасибо, я - в лесу, у нас уже все готово.
- Новый Год - все-таки домашний праздник.
- Кто знает, где мой дом больше? Мы можем здесь слегка попраздновать, я шампанское принес.
- Я тоже, Борис Алексеевич, можно?
- Сегодня можно. Выключайте приборы, и двери - на запор.
- Борис Алексеевич, вы сегодня такой добрый, что хочется Вас расцеловать.
- Так целуйте, я всегда добрый, только скрываю.
Горят лампочки на елке, в разномастной посуде пенится шампанское.
- С Новым Годом!
- С Новым Годом, Костя!
- С Новым Годом, Наташа!
- А ты знаешь, ты за несколько дней сильно изменился, стал мягче, что ли, с чего бы это? Говорят, тебя видели с женщиной?
- Возможно.
- Ну, дай Бог, а то жалко на тебя смотреть было, желаю счастья.
- Спасибо, Наташа, И тебе так же. Борис Алексеевич, можно мне сегодня уйти пораньше?
- А как пораньше?
- Часов в двенадцать.
- Да мы все в двенадцать уйдем. Сегодня можно.
- А я волновался.
Аэропорт.
Я так привык летать на самолетах, что в моем понимании аэропорт давно уже отнял у вокзалов правом быть символом встреч и разлук, расстояний и перемен. Иногда я прихожу в аэропорт безо всякой видимой нужды, просто потому, что смутно на душе.
Толкаюсь в кассовом зале, выхожу на перрон, смотрю на самолеты, встречаю незнакомых пассажиров, прилетевших из незнакомых городов. Я в аэропорту - свой человек, летчики - мои приятели, вертолетчики - мои друзья: и летать с ними приходилось и выпивать. Когда я теперь их увижу, да и увижу ли?
- Внимание! Произвел посадку самолет, следующий рейсом Б-52 из Гомеля!
Вот он, АН-24, гремя турбинами, медленно подруливает к ограде. Ну, скорей же! Как долго вертятся винты, никак не погасить инерцию. Наконец, остановились. Сейчас подкатят трап, откроется пассажирский люк. Секунды, секунды, длинные, как часы. Холодно. Или жарко? Черт его знает. Выходят. Один, другой, третий, десятый. - И красная куртка, черные брюки, большая спортивная сумка.
Рита!
- Костя, милый!
Мы стоим, обнявшись, здесь можно. Люди оглядываются, но не осуждают, здесь можно.
Я забираю у нее сумку и отдаю ей цветы.
- Спасибо, милый. А ты, оказывается, внимательный.
- Так это же очень просто, когда все время думаешь о тебе.
Она прижалась к моему плечу, потом посмотрела на меня:
- Ты знаешь, я тоже все время о тебе думаю. Ты не разлюбишь меня?
- Нет, а ты можешь?
- С чего ты взял?
- Мне так Доктор нагадал, а он - поэт, и, значит, специалист по теории.
- Он же меня совсем не знает.
- Он знает меня.
- Что, тайные пороки?
- Нет, явное отсутствие достоинств.
- Я всегда знала, что мужчины любят кокетничать.
- Но я бросил все, чем был богат, это решено твердо, и сейчас я бедняк.
- Ты все время говоришь намеками, я ничего не понимаю; расскажи мне, в чем дело?
- Как-нибудь потом.
- Хорошо, я подожду. Где мы будем встречать Новый Год?
- В лесу есть чудесная хижина, там будут прекрасные люди. Тебя это устраивает?
- Да. В полночь там появится Дед Мороз, Снегурочка, леший, домовой и другая очень симпатичная нечисть. Так?
- Если захочешь ее увидеть, надо только в разгар ночи выехать на лыжах в лес.
- Ну вот, а я не взяла ни лыж, ни ботинок.
- Для тебя все приготовлено в хижине.
- Нет, ты правда очень внимательный.
- Не стану повторяться. Едем сейчас ко мне, я тоже должен собраться.
В такси она прижалась ко мне, и я обнял ее за плечи. В зеркальце увидел короткий взгляд таксиста. Пускай смотрит таксист, свидетель коротких обрывков чужих радостей и горестей.
- Нам на "Восток"!
Елка на площади Ленина, елка на Центральной площади, елка на площади Калинина: сколько радости для детей! А вот и "Восток", мой дом, третий этаж.
- Вот мы и дома.
Рита посмотрела на меня долгим взглядом, и я понял, что опять убежал вперед, по ее терминологии, но поправляться не стал.
Она сняла куртку, шапочку, осмотрелась.
- Я уже третий раз у тебя, а ты еще ни разу у меня не был.
- Буду обязательно. Хочешь есть?
- Нет.
- А кофе?
- Хочу.
Я вышел на кухню и поставил греться воду, а когда вернулся и увидел ее, меня захлестнуло такое чувство нежности, что дышать трудно стало. Я обнял ее, а она опустила голову мне на плечо.
- Я люблю тебя.
- Скажи еще раз.
- Я люблю тебя.
- Еще.
- Люблю.
- Ты должен мне в эти дни говорить это помногу раз, чтобы потом я всегда это помнила, чтобы у меня был большой запас этих слов, чтобы я могла их понемногу тратить, когда тебя не будет рядом, и, все равно, хватит надолго.
Я нашел губами ее губы. Они были теплыми и мягкими. И я забыл про все: про север, про Новый Год, даже про воду для кофе, которая вскипела на плите...
Рита опомнилась первая...
- Тебе, кажется, надо собираться, и, кажется, ты ставил воду.
- Да, я совсем забыл. Это ты виновата.
Она поцеловала меня и оттолкнула.
- Мужчины должны заниматься своими делами. Переодевайся, а кофе я сама сварю.
До конца года оставалось всего несколько минут. Мы собрались у старой ели возле хижины и ждали первого удара курантов. На ели горели разноцветные лампочки, и все участники празднества - их было человек двадцать - были залиты призрачным светом. Рита стояла рядом со мной. Уходили последние секунды старого года, каким будет Новый год?
Бам! Бам!
- С Новым Годом! С новым счастьем!
А потом мы несемся на лыжах по ночному лесу. Мелькают кусты, деревья, и, если очень захотеть, можно представить, что из-за них выглядывают сказочные обитатели леса.
Я сказал об этом Рите.
- Конечно, я их вижу. Вон там, а вот еще, - она остановилась, и я подъехал к ней, встал рядом.
- Поцелуй меня, Костя. Ты будешь меня любить?
- Всегда.
- Мне больше ничего не надо.
А потом мы сидели в хижине, пили вместе и по отдельности, когда были исчерпаны тосты, но не исчерпаны запасы выпивки.
Саша сидел поблизости от нее и пел, как заведенный7 Это он ублажал Риту, он к ней явно благоволил.
- Саша, отдохни, или выпей.
Рита взяла стакан, посмотрела сквозь него на окно и сказала:
- Я хочу выпить за тебя, Саша, за твои песни, они мне очень помогли когда-то.
- Спасибо, Рита, я очень рад, что это так. Хотя я ничего особенного не делаю, все просто: кому-то надо говорить о том, что все и так знают, я не делаю никаких открытий, просто говорю.
- Во всяком случае, ты честно выполняешь эту работу.
- Да, он честно выполняет свою работу, это не каждому удается.
Это сказал я.
- Перестань, шеф.
- Хорошо, не буду, давайте танцевать.
- Да, да, танцы!
Я включил магнитофон и протянул Рите руку:
- Прошу вас.
- А ведь мы с тобой первый раз танцуем.
- Мы еще много будем с тобой танцевать.
- Да, - она помолчала немного, а потом неожиданно сказала: - Ты должен мне рассказать о прошлой зиме.
- Да, наверное, ты права, и нужно все рассказать, ничего не приукрашивая, не жалея себя... Так с чего начать?
- С начала.
- Хорошо. Давай, сядем в сторонку.
Главы: 01, 02, 03, 04, 05, 06, 07, 08, 09, 10
| Страница взята с сервера
Все
о Геологии. Оригинальная версия находится на
www.bards.ru
|