|
 Борис Евгеньевич Боруцкий pодился в городе Москве, 8 февраля 1935 г. Минералог, выпускник кафедры минералогии Геологического факультета Московского государственного университета им, М.В. Ломоносова (1958 г.). Доктор геолого-минералогических наук, ведущий научный сотрудник ИГЕМ РАН. Специалист в области минералогии щелочных комплексов. С 1958 г. детально изучает уникальную минералогию Хибинского массива, используя основные свойства минералов в качестве индикаторов условий формирования пород и руд. В.И. Смирнов, читая курс лекций по полезным ископаемым, неоднократно подчеркивал минеральное богатство Хибинского массива и в целом Кольского полуострова.
Б.Е. Боруцкий последовательный сторонник гипотезы постмагматического образования пойкилитовых нефелиновых сиенитов и рудовмещаюших уртитов центральной дуги Хибинского массива, что имеет непосредственное отношение и к генезису уникальных апатитовых месторождений. В 1982 г. был удостоен Премии Президиума Академии наук имени А. Е .Ферсмана за ведущую роль в создании коллективной монографии "Минералогия Хибинского массива" (1978 г.). Влюблен в чарующую природу Севера.
Боруцкий Б. E.
Меня за своего не признают кольчане:
- Ты, говорят, у нас заезжий летний гость.
Для тех, кто прожил жизнь в снегах, в ночи, в тумане,
Конечно, я всегда всего лишь только гость.
Мне нечем крыть! Грешно не согласиться.
Но лишь Москву взорвет ор шустрых воробьев,
Волнение растет, готова кровь взбеситься...
Всё ясно без высокопарных слов.
И я, как гость, пакую чемоданы,
Но взвесив груз, беру один рюкзак.
С надеждою на то, что гость ещё желанный,
Лечу на Север в радостных слезах.
Здесь ждут меня пурпурные закаты
И плеск озер у ног лиловых гор,
Свинцовых туч страшащие раскаты
И душу согревающий костер.
Простате, гостем всё ж себя я не считаю.
Хибины я, как Женщину, люблю.
О новой встрече каждый год мечтаю.
Жар-птицу счастья в Северах ловлю.
xxx
Придет Весна. Снег почерневший стает.
Вновь прилетят крикливые грачи.
И мы прочтем открытку к Первомаю:
- Ждем Вас к себе, хибинцы -
- Москвичи...
АХ, ПОЧЕМУ Я НЕ КЕНТАВР?
Ну, здравствуй, страсть моя - Хибины!
Кой-где недоданные седины...
Душа ж, как прежде, молода,
Чиста, как горная вода.
Спустилась ночь. Спит сумрак белый.
В постели туч уютно телу.
Лиловых круч молчит стена.
Сползла тумана пелена -
Соблазн холмов открылся взору,
И солнца луч бежит уж в гору -
Обнял волнующим теплом.
Жизнь просыпается кругом.
Коснулись в ласке ветра струи -
Последнюю дремоту сдули.
И вот зарделась от стыда
В руках восхода нагота...
В Хибины я спешу из дома.
И все здесь ново, хоть знакомо.
Лукавый ласковый укор
В глазах задумчивых озер.
Стреляют ёлочек ресницы.
В груди набат! Позволь напиться
Из чаши жертвенной Вудьявра.
И чувствуя в себе Кентавра,
Крутые стисну бедра гор,
Взберусь на лакомый Юкспор,
Прильну к сосцам Кукисвумчорра,
Паду на плаху Расвумчорра...
А там, внизу - Дразняще Эхо!
Так пожелайте мне успеха.
Мои Хибины - страсть моя!
Вы Бог и Черт - всё для меня.
Вас так мучительно любить,
Что жизнь не жалко загубить.
В груди пылающий пожар:
Ах, почему я не Кентавр?
ТУНДРА
Чтобы тундру видеть без обмана,
Нужно час у сладких снов украсть -
Пока лапы передрогшего тумана
Тщатся силой взять долины страсть.
Солнца луч с тропического юга
Вспыхнул медью красной, щуря глаз,
И тумана струи потекли в испуге...
Потекли куда-то на Кавказ.
Розовеют склоны. Золотятся ели.
И в кустах защелкал местный соловей.
И пока на горы тучи вновь не сели -
Собирай рюкзак в путь поскорей.
Под отвесной кручей из "слонов-гигантов"
Карлики-березки - серьги в изумруд,
Кустики черники с бусами бриллиантов...
И писклявым хором комары орут.
А грибов и ягод - полчища несметны...
Но темнеют ночи, убывает день.
Лето пролетает в тундре незаметно.
И спешит в долину голубая темь.
Чтобы тундру видеть без обмана,
Нужно от постели тело оторвать -
Пока тщатся лапы передрогшего тумана
Холодом полярным мысль и дух сковать.
УМПТЕК
Умптек. - старое финское название Хибин.
Отсюда название породы - умптекит.
Иду по гребню я Поачвумчорра.
Передо мной раскинулась Умптек -
С высокой грудью Лявочорра и Рисчорра,
В тончайшем кружеве озер, болот и рек.
Сквозь шелк тумана трепетным пожаром
Зарделась - от желанья и стыда,
А солнца луч её ласкает с жаром,
С экватора прокравшийся сюда.
Темнеет. Ночь охапки туч бросает.
Укроет с головой. Упрячет в темноту.
Но ветер, озорной, исподтишка лобзает
С голодным воем тундры красоту.
Люблю Тебя, Умптек!
В пленительных изгибах,
Знакомую до самых мелочей.
Несущую в себе то радость, то погибель.
Ты жизнь моя, судьба и свет моих очей.
Пока еще живу, и кровь играет в жилах,
И мозг "добро дает" несбыточным мечтам -
Я рыцарь твой и друг. Пока я буду в силах -
Перчатку брошу всем. И солнцу. И ветрам.
ХИБИНСКИЕ БЕРЕЗКИ
Березки? Не березки - ведьмы!
Неистовство в Вальпургиеву ночь!
В полночном солнце, вспыхивая медью,
Сдержать бег сердца и страстей невмочь.
А может это танец нежной страсти -
До боли стан корнями обхватив,
Когда над нами уж никто не властен.
Познать Любовь! И тем же отплатить!
И гор укор: "Ну, как они посмели".
Ручьи разносят сплетни: "Стыд! Позор!"
И строгой чередой монашки-ели,
Потупив взор, уходят за Чорргор.
ВЕЗДЕХОД
Уходит Вездеход, ломая треки, в горы,
И гайки, и броню теряя на ходу.
Кряхтит-ворчит мотором: -
"Чтоб кончить все раздоры,
Спустить с плато я должен циркония руду .
Я тягачом на фронте долязгал до Варшавы.
Таскал снаряды, пушки.
Крутился, пока мог.
Потом меня списали. И видно, были правы.
На Север переслали, чтоб геологам помог.
Песок хрустит на зубьях,
стреляет в шестеренках.
Песок здесь необычный - нефелиновый песок.
Эх! Горе - мой водила: чуть вышел из пеленок.
Вот первый был - Водитель.
Жаль. Он убит в висок."
Пять тонн эвдиалита теперь уже забыты.
Лишь в сказке кровь пролита саамов на песок.
И партия закрыта. И вся страна разбита.
И может расколоться и Севера кусок,
И нужен ли цирконий? И стоит ли зловоний,
Что, как и прежде, льются в наш чахленький лесок?
И кто в том виноваты:
"Наш Дом" ли? "Демократы"?
И почему их доллар нам целится в висок?
Кто перерыл Планету?
И химию всю эту,
Как капли и диету,
всучить нам был бы рад?
Кто даст ответ "зеленым",
в зеленый мир влюбленным?
Чего же здесь гадать-то:
Геолог виноват!!!
БЕДНАЯ, УМПТЕК
На юг плато раскрылось Расвумчорра.
Поджав коленки, в забытьи Умптек -
Разбитая от боли и позора.
Как надругался над бедняжкой человек!
Карьерами ей тело испоганил,
В ложбинки тайные отвалов набросал,
Проткнул тоннелем, истоптал ногами,
Извлек, вскрыл, срезал, искромсал...
Давно ль привычною тропой
Вели здесь важенок олени,
Щипали ягель, и от тени
Неслись пугливою гурьбой...
Давно ль настойчивый олень
Азартно здесь гонял подругу.
А наставлять рога друг другу
Здесь вожакам было не лень.
Давно ль пастух, следя за стадом,
Слагал здесь песни Айкуай.
И был ему и ей наградой
Земной, а не небесный Рай.
Давно:
А Солнце вновь по кругу
Зовет живое за собой.
И я шепну ему, как другу:
-"Возьми меня. Возьми, с собой!"
Мне говорят:
-"Пора во ВТЭК".
А я хочу мою Умптек.
И льщусь несбыточной надежной,
Что ты со мною будешь нежной,
И несмотря на нрав свой снежный,
Дружить мы будем, как и прежде.
Мне говорят:
- "Старик! Позор!"
А я люблю твой кругозор,
Глазища голубых озер,
Крутую грудь округлых гор,
Плато прелестные изгибы,
Ущелий властную погибель.
Люблю я тундру в тихий вечер,
Когда ее ласкает ветер,
Тихонько гладит, засыпая,
Пушистым пледом укрывая...
Я ничего светлей не знаю -
Коль есть Умптек, не нужно Рая.
|