|
 Григорьев Валентин Михайлович профессор кафедры геологии полезных ископаемых Московской государственной геологоразведочной академии, доктор геолого-минералогических наук. Заслуженный геолог Российской Федерации, почетный академик Международной академии минеральных ресурсов, лауреат премии Совета Министров СССР, участник Великой Отечественной войны, награжден 3 боевыми орденами и 12 медалями.
Основные направления научных исследований связаны с геологией и оценкой месторождений черных металлов. Подготовил 17 кандидатов наук, двое из них стали докторами. Опубликовал более 140 научных работ, в том числе 10 монографий и 13 учебников.
В. М. Григорьев
ГЕРОИ ВОЙНЫ И ТРУДА
При наступлении немцев на Москву одна за другой уходили и улетали во вражеские тылы боевые группы разведчиков. Надежных людей для одного из спецотрядов было поручено выделить Московскому городскому комитету комсомола. В десантный отряд нужны 28 человек, а заявлений поступило втрое больше.
Командиром московского отряда десантников был назначен лейтенант Иван Ширинкин, двадцатипятилетний метростроевец, отслуживший действительную в саперах, единственный в отряде член партии. Комиссаром - Юрий Дмитриев, финансист наркомата водного транспорта, старший среди десантников по возрасту и комсомольскому стажу, инструктор парашютного спорта и снайпер. Командирами трех групп были: Константин Метгер, часто замещавший командира отряда, когда тот действовал в тылу со своей группой отдельно; Павел Смирнов -лейтенант танковых войск, награжденный в финскую войну орденом Красной Звезды; Борис Вацлавский - инженер ЗИС, до войны учившийся в аэроклубе.
Среди бойцов были инженеры, студенты и рабочие, служившие в авиации, артиллерии, связи, танковых войсках. Всех одели в полувоенную форму, подобрали по ноге яловые сапоги. Вооружили автоматами, винтовками, пистолетами. Противотанковых мин и тола у отряда было предостаточно. Провели тренировочные прыжки с парашютом - сначала с трехсот метров, потом ниже. Подрывное дело изучали в районе Болшево, на железнодорожной ветке. Улетали на два месяца, хотя продуктов взяли лишь на две недели: шоколад, галеты, концентраты борща, каши, клюквенного напитка, мясные кубики.
Вылетели в ночь с 7 на 8 сентября с Тушинского аэродрома на двух самолетах ТБ-3, каждый из которых мог поднять не более 14 парашютистов-десантников. Парашюты были новой модели, с четырехуголным куполом. О районе действия (Демидовский район Смоленской области) узнали, лишь когда представитель командования зачитал боевой приказ отряду, построившемуся у самолетов; место действия отряда было знакомо только одному разведчику - Толе Гарцевичу, родившемуся в г. Белы .
Фашистские "мессеры" заставили наших пилотов отклониться от курса. Десантников сбрасывали в разных точках и разбросали в радиусе 15 км.
Разведчик Алексей Гальчин, крестьянский парень с Орловщины, приземлился, по его словам, нормально, но никак не мог сориентироваться в лесу и найти кого-нибудь из товарищей. Долго бродил и только через три часа увидел на опушке крадущегося человека с винтовкой. Это был Юра Терехин, расстроенный тем, что ему пришлось оставить на сосне парашют. Вдвоем искать отряд стало легче и они быстро нашли его. Но собрались лишь те, кто летел на первом самолете.
Думали, что скрытно прошло десантирование, но вскоре выяснилось, что той же ночью до гитлеровских комендатур в Демидове и Смоленске дошла "докладная" старосты из деревни Борки: "Спасайте, возле нас приземлилось ... 570 парашютистов!". И гитлеровцы поверили перепуганному старосте - на уничтожение парашютистов был брошен полк.
Предупрежденные об опасности жителем с. Борки, шестнадцатилетним Алексеем Ермолаевым, парашютисты по болотам перешли в леса соседнего Слабодского района. Окруженный и прочесанный оккупантами лес вблизи Борков оказался безлюдным.
В деревне Няньковичи познакомились со смелым и смышленым парнишкой. Звали его Мишкой. Он разослал своих дружков по всей округе, разузнал, где второй наш самолет сбросил десантников и помог связаться с ними. Он и брод показал через какую-то речку, перевел на другой берег под носом у фашистских часовых. Группы соединились. Вот была радость! Пересчитали людей - 27 человек. Потеряли двадцать восьмого, как потом выяснилось, он благополучно перешил линию фронта.
Вылетая на задание забыли захватить ложки. Выручил отрядный умелец Рувим Маршак, студент московского авиационного института, всем вырезал финкой отличные кленовые ложки.
О действиях десантников в тылу немецкой группировки "Тайфун", наступавшей на московском направлении свидетельствует опубликованный по свежим следам, 26 ноября 1941 г в газете "Комсомольская правда" "Рапорт 27 героев" и воспоминания участников рейда.
Одной из основных задач отряда являлось уничтожение крупного склада авиабомб расположенного, по данным фронтовой разведки, в районе г. Демидова. Как оказалось, этот склад был тщательно замаскирован и сильно охранялся. На обнаружение склада и уничтожение системы и порядка его охраны ушло около 15 дней.
16 сентября на большаке Демидов-Няньковичи была обстреляна легковая машина, убит офицер. Одновременно была прервана телефонно-телеграфная связь.
21 сентября на том же большаке обстреляна грузовая машина с солдатами, убито 14, ранено 5 гитлеровцев. Особенно отличились Ежиков, Ижокин, Сметанкин.
В ночь с 23 на 24 сентября провели операцию по уничтожению склада авиабомб. Ликвидировав часовых и изолировав остальную часть охраны, десантники под руководством Константина Метцгера произвели одновременный взрыв пяти бомбохранилищ. После этого пришлось срочно покинуть район Демидова. Перед уходом из района на большаке Демидов-Няньковичи был вырезан четырехжильный кабель на протяжении 200 метров и заминирована дорога. На минах подорвалась автоколонна фашистов, следовавшая к фронту. Колонна была обстреляна десантниками. В результате было уничтожено две автомашины, 12 солдат и офицер. Особо отличились Вацлавский, Метцгер, Терехин и Ткаченко. Из-за взрыва дороги колонна задержана на 4 часа и была подвергнута бомбардировке нашей авиацией.
5 октября на большаке, проходящем через село Слабода, уничтожен грузовик с награбленными вещами и бочками бензина, убит командир бронемашины. Взятое оружие и боеприпасы розданы партизанам. Повреждена дорога в пяти местах от взрыва мин. Трудно назвать число гитлеровцев уничтоженных пулеметчиком Виктором Лихтенштейном, когда он прикрывал отход отряда от Слабоды.
13 октября взорван мост через реку у деревни Климаты, имевший важное значение в связи с интенсивным движением немецкого транспорта по этой дороге. Одновременно прервана связь и минированы подъезды к мосту в двух местах, а также заминирован большак, по которому должен поехать карательный отряд.
К сожалению, отряд не имел походной рации и не мог поэтому оперативно передавать сведения о своих действиях, разведочные данные о противнике, получать продовольствие и боеприпасы с воздуха. Главным фактором успешной деятельности разведотряда была маневренность, быстрая смена мест действия, взаимодействие с населением и партизанскими отрядами.
Когда кончился весь тол, но оставались взрыватели, вспоминал Вацлавский, нашли в лесу брошенную гаубицу со снарядами и привинченными к ним боеголовками. Вот эти снаряды и закапывали вместе со взрывателями на дорогах, по которым шли немецкие танки.
В конце октября отряд прибыл в лесную деревню Большой Клин, километров в пятидесяти от Демидова на северо-восток, где стоял отряд "Смерть фашизму", сформированный из чекистов и где из окруженцев была сформирована "Дикая дивизия, как они ее сами называли, так как были одеты во всевозможную деревенскую одежду и обувь. Командовал чекистами Шмелев, комиссаром у них был Червинский, командиром у окруженцев был лейтенант Фурман.
Взорвав мост на реке Спаша и прорвав телефонную линию на протяжении более километра, объединенный отряд двинулся на северо-восток. Впереди шел отряд "Смерть фашизму", в середине колонны - отряд "Двадцати семи", замыкала колонну из нескольких сотен бойцов "Дикая дивизия". К ночи подошли к деревням Овсянники и Скрытная, пройдя около 15 км. Ночью ударная группа под командованием лейтенанта Миколы Повзуна напала на немцев-охранников в деревне Скрытная, перебила их и взорвала склад артиллерийских снарядов.
Тем временем радисты отряда "Смерть фашизму" связались с Центром и получили приказ.
Там, где фашистские гарнизоны снялись и уехали на фронт или же из страха перед партизанами перебрались в крупные населенные пункты, сводный отряд шел по проселкам и даже большакам строем в три человека вслед за головным дозором. Шли по маршруту Шаболтаево - Котово - Озорово - Семичастное - Сопоть. К востоку находился г. Белый. Шел снег, вперемежку с дождем, покрывая бессчетные трупы, прострелянные и пробитые осколками каски, разбитое, искореженное и опаленное огнем оружие.
Через реку Общу, приток Межи, на которой стоит г. Белый, переплавлялись в два часа дня. Скверная погода радовала партизан: худо было бы им, если бы их переправу засекли с воздуха. Клади, перекинутые через Общу, держались на двух поставленных еще весной козлах. Козлы не выдержали и рухнули, выкупав партизан в ледяной воде. Остальным пришлось идти в соседнее село Пясчино, чтобы там перейти Общу по мосту, благо там не было немцев.
К деревне Можайка пробирались топким двухкилометровым болотом, в котором многие партизаны потеряли сапоги, а некоторые едва не утонули. Лошадей передали колхозникам. Спали, как убитые, до позднего утра. Глянули в окна - все белым-бело. Ночью был первый сильный снегопад. По снегу, оставляя темный след, прошли около двадцати километров, миновав Красный Факел и Копаки и вышли к деревне Яскино Калининской области. В Яскино немцев не было, но разведка установила, что оккупантов полным-полно в деревнях Туд, Чёремушница и других. Командование решило уничтожить гарнизон деревни Туд. Отряд Ширинкина отрезал его от Черемушницы, где располагался большой гарнизон фашистов. Но немцы из Черемушницы так и не вышли на помощь своим в Туде, где гарнизон был полностью истреблен.
По данным разведки, линия фронта проходила в верховьях Волги. К Волге шли по маршруту Азаново - Большой Бор. И вот отряд вышел к Волге. Форсировать Волгу, при температуре ниже нуля, без переправочных средств было невозможно. Решили захватить у врага бревенчатый паром и на нем преодолеть реку. Разведчики, перебив прислугу, овладели паромом и переправились на левый берег. Отряд "Двадцати семи" оказался в самом невыгодном положении: он прикрывал переправу и должен был последним покинуть правый берег реки. Но переправа прошла, на диво, спокойно, хотя немцы спохватились и объявили боевую тревогу. Заминировав паром, отряд "Двадцати семи" поспешил за отрядом "Смерть фашизму". Внезапно перед широко шагавшим впереди отряда командиром, одетым в офицерскую немецкую шинель вырос настоящий немецкий офицер с поднятой рукой. За ним шли два солдата. - "Стойте, сказал он. Туда нельзя идти. Там появились русские."
Ширинкин вскинул автомат и полоснул очередью по немецким захватчикам.
Отряд скрылся в лесу, присоединился к своим, занял оборону на опушке. Немцы видели их издали, но решили, что это свое резервное подразделение. Зато наши артиллеристы засекли передвижение этого "резервного подразделения" и перенесли на него огонь артиллерии. Комиссар Червинский во время заметил, что артиллеристы взяли отряд в вилку тремя снарядами, вывел отряд из зоны обстрела и укрыл его в каменном здании школы.
Рация не работала, не было батарей, ни корки хлеба, разбитая обувь, люди истощены, есть больные. Ранние морозы. Вокруг немцы. Неужели не удастся пробиться к своим? В эту ночь отряд должен был спастись или погибнуть.
Шли волоча за собой елку, заметая следы на снегу, переправлялись через противотанковый ров. Место переправы и дороги заминировали последними шашками тола. К утру разыгралась пурга. Разожгли костры в лесу, пустив в ход последние бутылки с горючей смесью. Мануйлов, с группой разведчиков, проник в ближайшую деревню, стащил у немцев несколько ранцев, обшитых телячими шкурами. В ранцах оказались галеты и сахар. Бойцы напились горячей, подслащенной воды, и каждому досталось по паре галет. Так в ту ночь не удалось перейти линию фронта, но потерь у отряде не было. Пурга улеглась. Забрезжило утро. В лесок забрел немец-связист. Его схватили и допросили. Он сообщил, что рядом находится деревня Мелентьево, где в каждой избе полно солдат. О линии фронта он мало, что знал. Сказал, что началось решающее наступление на Москву.
Отряд могла спасти только военная хитрость. Под видом колонны пленных красноармейцев, конвоируемых немцами, прошли по полю, мимо немцев, к большому лесу, за которым с утра гремела битва. Вот когда пригодилось трофейное обмундирование! Шли немецким строем, по три в ряд, спрятав оружие под одеждой, опустив отвороты пилоток. - "Шнель! Шнель!- покрикивали комиссары Червинский и Дмитриев в немецком обмундировании. Впереди путь отряду пересекла дорога. По ней двигался бесконечный немецкий обоз. Обозники сначала не обратили внимания на оборванных людей в красноармейских шинелях. Но потом кое-кто стал таращить глаза на "пленных" из "Дикой дивизии" с винтовками на плечах. Ведь трехлинейка не автомат, под одежду не спрячешь. Немцы-обозники, конечно, не думали вступать в бой партизанами. Двое немцев-велосипедистов бросили со страху велосипеды и побежали обратно в деревню. Обозники подождали, пока партизаны укрылись в лесу, и только потом ударили из пулемета по опушке. Маскарад, хотя и не вполне, удался.
До линии фронта оставалось километров шесть. За лесом текла река Большая Коша. Там глухо ухали орудия, рвались снаряды. Метцгер с подрывниками и Воцлавский со своей группой поставили около двух дюжин мин в лесу на пути у немцев. Прошли цепочкой по заснеженному болоту, а за тем повернули назад и дважды параллельно прежнему следу прошли около двухсот метров. Прибегали бойцы боевого охранения. Немцы пошли в атаку. Когда дошли до лесной засады партизан, по вражеской цепи слитно застрочили автоматы и пулеметы. Разгром карателей был полным. Партизаны с криком "ура" бросились преследовать немцев.
Но вскоре в лес вкатилась вторая волна карателей. На этот раз они не лезли на рожон, впереди посылали разведчиков с овчарками. Партизаны отступили, не отвечая на стрельбу фашистов, пока не уперлись в лесную узкую, но глубокую и не замершую речку Кошу. Не имея ни пил, ни топоров, партизаны лихорадочно валили лес с помощью финских ножей, собирали на речном берегу лежняк.
Прижав партизан к водной преграде, немцы обошли сводный отряд. На прогалину вышел толстый верзила с офицерскими погонами и закричал на ломанном русском языке: "Русские солдаты! Сдавайтесь! Мы вас окружили! Сдавайтесь в плен! Мы дадим вам жизнь и работу! Кладите оружие! Штыки в землю!" Партизаны ответили огнем.
Наведя за два часа переправу, партизаны начали переходить на другой берег по обледеневшим кладям. Двое подскользнулись и упали в воду, но с помощью товарищей выбрались из коварной реки. Для страховки два бойца держали длинную жердь и она стала служить перилами. На плечах переносили раненых. Искупавшиеся переоделись в сухую одежду и обувь. Около полуночи измученный отряд вышел к опушке леса. Шатаясь от усталости, пошли вперед. Перебрались через свежевыротые окопы, вброд перешли еще одну речку. И вот последний привал на снегу в морозном прифронтовом лесу. И вдруг громкая команда: "Хенде хох! Руки вверх, гады!".
Разлепив глаза, хватаясь за автоматы и винтовки, увидели солдат в дубленых белых полушубках и шапках-ушанках со звездочками.
"Наши! Мы свои! Мы партизаны!"
"Наши солдаты с передовой построили и провели нас по минным полям, на которые мы чуть было не нарвались,- вспоминал Константин Метцгер. - В деревне Борки Кувшиновского района нас очень хорошо встретили, накормили. Окруженцы "Дикой дивизии" влились в часть как пополнение. До смерти уставшие пошли мы в штаб армии. Рассказали командованию о положении в немецком тылу. Наши пулеметы с радостью взяли для наступления. Нас повезли в Москву и поздно вечером 8 ноября 1941 г. мы прибыли на Ярославский вокзал".
ЦК ВЛКСМ доложил об итогах действий отряда "Двадцати семи" и просил отметить наградами наиболее отличившихся комсомольцев.
В ноябре 1941 г. генерал армии Г. К. Жуков нашел время вызвать в свой штаб Дмитриева, Мецгера и Вацлавского, которые в присутствии представителя разведотдела штаба Западного фронта А. К. Спрогиса докладывали о разведке. Г. К. Жуков слушал разведчиков очень внимательно и по ходу их доклада сделал на своей карте несколько пометок.
- А теперь давайте кое-что уточним, - сказал он, когда доклады были закончены, почему вы считаете, что противник испытывает затруднения с горючим? Вопрос был обращен к Метцгеру.
- На опушке леса у Слабоды стоят десятки новых автомашин, - ответил Метцгер. - Давно стоят, снегом их занесло. Гитлеровцы пешком ходить не привыкли.
- Допустим. А теперь вы, - командующий фронтом обратился к Вацлавскому, - подтвердите фактами свою мысль о том, что немцы не могут закрепить за собой тылов на оккупированной территории.
- Есть очень много сел, в которых оккупанты бывали только наездами - два - три раза, ответил Вацлавский. Этим надо немедленно воспользоваться, товарищ генерал армии!
- Обязательно воспользуемся, - одобрительно улыбнулся Г.К. Жуков и попросил Дмитриева дополнить примерами то место доклада, где речь шла о моральном состоянии противника.
- Раньше многие немецкие солдаты бахвалились перед населением деревень Руссомахи, Заборы и других, радостно твердя: "Капут, капут, Москау!", - а в середине октября эти же солдаты, отправляясь на московский фронт, плакали целыми группами, просили раненых, отбывающих в Германию, передать прощальные письма родным, - рассказал Дмитриев.
- Вы сообщили очень ценные сведения, сказал в заключение командующий.
В декабре 1941 г. четырнадцать, из двадцати семи, наиболее отличившихся десантников были награждены орденами и медалями. Орденами Ленина были награждены комиссар Дмитриев Ю.А. и командир группы Метцгер К.А., орденами Красного Знамени командир группы Вацлавский Б.Н. и не вернувшийся из рейда пулеметчик Виктор Лихтенштейн.
В начале декабря 1941 г. отряду была придана группа моряков-десантников и они были преобразованы в первую роту ударного батальона авиадесантного полка. Константин Метцгер был назначен командиром роты. После неудачной попытки захвата с воздуха аэродрома в г. Юхнов, из-за плохой погоды, мешавшей высадке, десантники были выброшены за г. Медынью. Захватив несколько деревень, батальон обеспечил приземление самолетов, на которых за линию Фронта был выброшен весь полк с задачей перехвата путей отступления фашистов.
О героическом рейде десантников, протяженностью 750 километров, длившемся с 8 сентября по 1 ноября 1941 г., мы узнали из небольшой заметки Константина Метцгера, опубликованной 25 февраля 1958 г. в многотиражной газете МГРИ "Разведчик недр" и в более поздних публикациях журналистов Горчакова и Кореневского.
Подобно засекреченной военной биографии, также трудно, до последних дней, было узнать о трудовой деятельности Константина Александровича Метцгера. Но все-таки по крупицам удалось собрать и эти сведения. Помогли это сделать его коллеги по геологической работе В. М. Шумилин, Р. И. Панфилов, А.И. Усманов и O.K. Шанюшкин.
В конце 1942 г. Константин Метцгер был демобилизован из Красной Армии "как представитель вражеской национальности", а его семья выселена из Поволжья. "Довоевывал" он войну на шахтах Кузбасса в качестве помощника начальника участка. С декабря 1945 г. и до конца своей жизни работал геологом по разведке оловоносных россыпей, а затем начальником партий по поискам и разведке урановых месторождений в Читинской области. Его трудовой путь ознаменован подсчетом запасов, с утверждением их в ГКЗ, оловянного и .трех урановых месторождений, в том числе единственного в России эксплуатируемого крупного уранового Стрельцовского месторождения. За разведку оловянного месторождения он в 1962 г. был награжден орденом "Знак Почета".
Константин Александрович был талантливым и энергичным руководителем крупной разведочной партии, коллектив которой (более тысячи человек) выполнял большую часть буровых и тяжелых горных работ Сосновской экспедиции. Ему были присущи хозяйственная сметка, трезвая оценка событий и фактов, высокая эрудиция, безошибочная ориентировка в производственных и жизненных вопросах, требовательность, скрупулезность в разработке планов и принятии решений, пунктуальность и четкость в их реализации.
В партии все знали, что при невыполнении решений, указаний, приказов начальника партии, а также за нарушение трудовой дисциплины - никто не избежит ответственности. Сначала Константин Александрович убеждал нарушителя в его неправоте, а затем не только наказывал, а давал выбрать наказание самому виновнику, говоря: "Как бы ты поступил в данном случае, находясь на моем месте?"
В то же время он был необычайно чутким человеком и внимательным руководителем: Люди шли к нему и с горем и с радостью. Константин Александрович обладал умением увлечь собеседника и сделать его своим единомышленником, внушить своим подчиненным чувство неудовлетворенности для того, чтобы достигнуть новых рубежей, добиться профессионального роста и успеха. Он отличался необычайной памятью, помнил тысячи фамилий, имен и отчеств своих "однокашников", фронтовых однополчан, руководителей различных рангов и подчиненных. К последним, иногда обращался на "ты", но всегда по имени и отчеству. Зачастую свои распоряжения отдавал в виде просьбы, так что не выполнить их становилось невозможно.
Константин Александрович постоянно тесно контактировал с людьми на производстве, находил время для встреч с ними на праздничных вечерах, был страстным болельщиком на спортивных соревнованиях. Любил футбол и был инициатором создания и поддержания "в боевом настрое" футбольной команды партии. Футбольные матчи в партии превращались в праздники, привлекали многочисленных болельщиков как геологоразведчиков и их семей, так и жителей соседних сел и поселков. Константин Александрович был не только кумиром для своих подчиненных, но и чуть ли ни богом для их детей. Он был бескорыстен, не занимался накопительством, но был самолюбив и обладал высоким чувством собственного достоинства. Руководители разных рангов знали об этом и большинство ценило и уважало его деловые и человеческие качества. Он пользовался большим уважением и авторитетом не только в экспедиции, но и в главке и Министерстве геологии. ;
Но пятый пункт анкеты остается, и чьи-то руки постоянно подтормаживают его выдвижение. Его кандидатура рассматривается на должность начальника Сосновской экспедиции, но его не утверждают. Ему намекают на возможность перехода в главк, но вызов не приходит, готовясь к переводу, он переходит в аппарат экспедиции и застревает там на второстепенной должности начальника горного отдела. В числе лауреатов Ленинской премии за открытие и разведку Стрельцовского месторождения его имени так же нет. И Константин, железный Константин, ломается, неожиданно переходя роковую грань. Бороться не захотел или не стал. В роковую минуту он накладывает на себя руки. Произошло это роковое событие 30 июня 1975 года.
Родина потеряла своего верного сына - героя воины и труда, из-за бездушного к нему отношения вышестоящих чиновников.
Жена Ксения Михайловна и старший сын, геофизик, Александр работают в Сосновской экспедиции, младший сын Павел в Иркутском политехническом университете.
Литература
1. Горчаков О. "Рейд в тылу Тайфуна". В кн. "Далеко за линией фронта". - Москва: Военное издательство, 1988.
2. Зенченко В.П., Меншин В.А., Усманов А.И. Путь к урану.- Иркутск, 1991
3. Кореновский М. "750 километров разведки".//"Красная Звезда", 5 июня 1980.
|